дикий котанчик
Название: Легенда о проклятом царе
Автор: Лоринга
Жанр: фэнтези
Состояние: закончен
Содержание: история любви в антураже Древнего Востока
читать дальшеЯ тебя отвоюю у всех земель, у всех небес...
Марина Цветаева
Привязанный к дереву маг смотрел на стоящего перед ним высокого стройного мужчину. Как же он ненавидел... И эти тонкие губы, сложенные сейчас в безмятежную улыбку, и это бледное лицо с идеально правильными чертами, и эти волосы, длинные, черные, к которым, как всегда в шутку утверждал царь, "очень пойдет венец верховного мага". Но больше всего он ненавидел глаза. Темно-серые, почти черные, глаза, в которых он, Мейронг Могучий, видел свою гибель. И сегодня эта гибель смеялась ему в лицо из глаз самого ненавистного в мире человека. Сильного, властного, хитрого, подлого...
- Я проклинаю тебя, Сеера! - закричал Мейронг. - Слышишь, проклинаю! Ты никогда не узнаешь ни счастья, ни покоя и умрешь в тех же муках, что и я!
Безмятежное лицо Сееры Великолепного, его извечного соперника за место верховного мага, ничуть не изменилось. Он продолжал все так же легко улыбаться.
- Не трать попусту сил, Мейронг, - едва ли не ласково посоветовал он. - Они тебе еще пригодятся.
С этими словами Сеера отвернулся от обреченного врага и невозмутимо поплыл прочь. А вслед ему неслось: "Будь ты проклят! Проклят!.."
Но крики вскоре стихли вдали и оставшийся путь из джунглей к царскому дворцу маг проделал в тишине.
- Сеера-тена! - обрадовался царь Джафар, когда маг явился во дворец. - Вы казнили этого обманщика?
- Он получил по заслугам. - Создавалось впечатление, что легкая улыбка никогда не сходила с губ Сееры. - К вечеру возле него соберутся твари джунглей и начнут его пожирать. Думаю, на рассвете мы застанем только обглоданный скелет.
- Отлично, - кивнул царь. - Преступника следует наказать должным образом, чтобы остальным неповадно было впредь красть бриллианты из государственной казны.
- Ты абсолютно прав, великий.
- В благодарность за твою верную службу прими этот венец. - Царь указал жестом на позолоченную шкатулку, стоящую на одном из подлокотников трона.
Темные глаза Сееры удовлетворенно блеснули, но этого блеска не заметил бы никто, даже для Джафара лицо его теперь уже верховного мага было непроницаемо спокойно.
Маг подошел к трону, открыл шкатулку и водрузил на голову золотой обруч с раскрытым золотым веером надо лбом - знаком второй по силе власти в Аламейне.
Первой властью считался царь, но Джафару явно не тягаться было с ним, Сеерой, даже тогда, когда венца верховного мага у него еще не было.
Джафар был горд и надменен. Сеере гордость не мешала путешествовать по стране, общаться с простыми людьми, помогать им своей магией. Сам царской крови, Сеера понимал ответственность за свой народ и свои обязанности старался выполнять по возможности добросовестно.
Джафар был ленив и слаб. Сеера был сильным, властным, прекрасно сознающим, чего он хочет и зачем. Он не ленился в отсутствие царя самостоятельно разбирать жалобы, прошения и донесения, принимать посетителей. Все давно уже говорили (шепотом, конечно же), что Джафару лучше было стать охотником или архитектором, а Сеере - правителем.
Маг, ныне верховный, никогда не употреблял свое могущество во вред народу, а какие там у него дрязги при дворе, людей не интересовало. Таким образом, Сеера, служивший еще прадеду нынешнего царя, имел в своей стране гораздо большую популярность, чем законный правитель. А получив венец верховного мага, он взял практически всю страну в свои руки.
Будь на месте Джафара другой, более сильный человек, магу не удалось бы добиться такой свободы. Но Сеера достаточно служил сильным правителям, чтобы теперь упускать свою выгоду.
Так прошло несколько лет. Не сказать, что эти годы были безоблачными, в конце концов, Аламейна не рай, а цари не боги. Но страна расцветала под властью Сееры. Он был строг, впрочем, как и Джафар, и ни один преступник не избежал справедливого наказания. Впрочем, чаще всего этим наказанием была смерть. Просто кому-то она доставалась менее мучительная, кому-то - более. Например, тем, кто убил из принципа, просто отрубали голову. Предателей, насильников, убийц ради выгоды - тех скармливали тварям джунглей, как печально известного мага.
Кстати, о маге...
... Прошло несколько лет, прежде чем проклятие Мейронга Могучего нашло свою жертву. Сновидец, Сеера увидел свою судьбу однажды ночью. Не в его силах было ее отсрочить, но в его силах - принять все меры и встретить подступающее проклятие лицом к лицу, со спокойной душой.
Как понял верховный маг из своего сна, в запасе у него оставалось около десятка лет, за которые следовало подобрать себе преемника и передать ему все дела. Бросать страну на произвол чародея, которого потом, не посоветовавшись с ним, назначит Джафар, Сеере не хотелось просто до тошноты. Почему-то он был уверен, что нынешний царь ничего хорошего предложить не способен, в том числе и кандидата на должность верховного мага.
Но спешить не следовало. Иначе можно было вообще ничего не добиться. Однажды, ложась спать, Сеера пожелал увидеть во сне того, кого следует избрать себе преемником. И в ту ночь он увидел женщину, что пришла к нему просить помощи для ее мужа. Аура вокруг женщины была настолько яркой, что слепила глаза, однако в самой просительнице искры магии заметно не было. Вероятно, дело было в ребенке, которого будущая мать уже месяцев пять, судя по размерам живота, носила под сердцем.
Сеера проснулся с четким осознанием того, что видел во сне мать своего будущего преемника. Разыскивать эту женщину не имело смысла. Сновидец, маг знал, что рано или поздно, но обязательно вовремя, она придет к нему сама.
Сеера отпустил очередного посетителя и откинулся на спинку трона Джафара, которого заменял сегодня по причине болезни последнего.
- На сегодня все? - спросил он глашатая, объявляющего имя и цель визита каждого входящего.
- Да, тена, - церемонно поклонился тот.
- Вот и хорошо. - Сеера поднялся с трона, потянулся грациозно, словно кошка, встряхнул волосами и снял с головы венец с раскрытым золотым веером надо лбом.
За окном ярко светило солнце, и маг, прикрыв глаза, представил, как хорошо будет выйти сегодня в сад, устроиться с книгой в небольшой, увитой плющом беседке и провести несколько часов в покое и умиротворении. Для него не существовало такого понятия, как "знать слишком много", Сеера отдыхал во время чтения, и огромная дворцовая библиотека содержалась, в основном, ради него одного. Маг жалел иногда, что у него нет детей, которым он мог бы привить такую же любовь к чтению, но он не собирался создавать семью. Проклятие не должно передаться следующим поколениям, и Сеера твердо решил, что на нем его род оборвется. А преемника себе он назначит и так.
Его размышления были прерваны звуком распахиваемых дверей и возмущенным криком глашатая:
- Сеера-тена больше никого не принимает! Приходите завтра!
Сеера открыл глаза и обернулся к дверям. На пороге стояла встрепанная, уставшая с дороги молодая женщина, судя по специфическим формам, беременная. Она была одета просто, но опрятно, волосы заплетены в косу, ноги босы и сбиты до крови. Все это Сеера отметил машинально. В голове его бродили сейчас совершенно другие мысли.
- Пропусти ее, Айнэ, - велел он глашатаю. - И выйди. Сегодня ко мне больше никто не придет, и я не хочу, чтобы меня беспокоили по пустякам.
Айнэ поклонился снова и вышел, прикрыв за собой массивные двери зала.
- Пройдите, пожалуйста, - пригласил посетительницу Сеера. - Вы устали. Присядьте. - Он подал ей пример, усаживаясь на низкий подоконник.
- А... так можно?.. - несмело пробормотала женщина.
- Ну, я же делаю, - улыбнулся он. - Когда никто не видит, правда, но это уже детали.
Она слабо улыбнулась в ответ, присаживаясь на самый краешек подоконника.
- Что привело вас сюда? - дружелюбно поинтересовался маг.
- Сеера-тена... Я Вирана, жена управляющего Альбинои. То маленький городок на границе Аламейны... Я прошу помочь нам. Уже каких только магов не просили - все без толку. Нам осталось только взывать к вашему милосердию...
- Постарайтесь успокоиться, госпожа Вирана, и расскажите, в чем дело, - мягко проговорил он.
- Мой супруг добрый честный человек, у него никогда не было врагов, да и завистников не особенно много. Все были довольны тем, как он управляется с городом... А недавно - полгода назад - его свалила какая-то болезнь. И не пьет - через силу вливаю, и не ест - опять же насильно кормить приходится. Исхудал весь, с постели не встает. А колдуны и ведьмы сделать ничего не могут, только говорят: порча на нем очень сильная, не знаем, как снять. Я прошу вас, я умоляю, все, что попросите, отдам, только спасите моего Калила.
- Хорошо. - Сеера кивнул. - Я сегодня же поеду с вами и осмотрю его.
- Спасибо, тена. - Женщина схватила его руку и благодарно поцеловала. - Я не знаю, как отплатить вам за вашу милость...
- Это не милость, а долг каждого вышестоящего - помогать своим подданным. - Про себя Сеера подумал, что аламейнские маги никуда не годятся и следовало бы поставить на их место учеников своих коллег при дворе. - И все же, - продолжал он, внимательно глядя ей в лицо, - есть кое-что, что вы можете для меня сделать.
- Все, что угодно, тена...
- Ребенка, которого вы носите, - отдайте мне.
Ее брови дрогнули, женщина слегка нахмурилась.
- Что?
- Я уже сейчас вижу в нем огромный магический потенциал. Я хочу воспитать этого мальчика или девочку во дворце и выучить на чародея. Возможно, впоследствии сделать верховным магом Аламейны.
Женщина задумчиво глядела в пол. Видно было, что ей не нравится эта идея, но отказать второму человеку в государстве она не может.
- А мне... можно будет видеться с ним, тена?
- Разумеется. - Он кивнул. - Когда пожелаете. Можете даже жить при дворе вместе с вашей семей, если захотите.
- Вы очень добры, тена.
Маг только улыбнулся уголками губ. Ему нужен был этот ребенок, и совсем несложно оказалось ради него быть добрым и отзывчивым.
На мужа Вираны действительно навели порчу. Достаточно ординарную, но приправленную хорошей порцией ненависти, поэтому ее так трудно было снять тем, к кому несчастная женщина обращалась сначала. Для Сееры это не составило труда, и, когда супруг Вираны впервые за полгода сам попросил принести ему обед, радости женщины не было предела. Маг наложил на Калила защитные чары, чтобы никто уже не смог проклясть его подобным образом, еще раз напомнил Виране о ее обещании и вернулся во дворец...
Когда подошло ей время родить, Сеера прибыл в дом Вираны, чтобы посмотреть на ребенка, который был ему обещан. Это оказалась девочка, маленькая и крикливая. Молодая мать измученно улыбнулась с кровати:
- Но ведь она новорожденная. Если вы сейчас ее заберете, кто накормит ее материнским молоком, кто будет о ней заботиться?
- Я приеду через два года, госпожа Вирана. Если за это время что-нибудь случится... скажите, как вы назовете девочку, чтобы мне не пришлось разыскивать ее слишком долго.
- Не знаю, тена. Это как муж решит. Но мне бы хотелось, чтобы ее звали Наргес.
- Очень хорошо. Спасибо, - как-то задумчиво произнес маг.
Затем легонько дотронулся кончиками пальцев до лба женщины, прогоняя утомленность с ее лица. Вирана удивленно охнула и тут же благодарно посмотрела на мага.
- Оправляйтесь скорее, - улыбнулся он, отходя.
Когда ребенку Вираны должно было исполниться два года, Сеера отправился в Альбиною. Отправился самостоятельно, никого не взяв с собой, и через четыре дня был в небольшом городке.
Однако, подъехав к дому управляющего - высокому белому строению в два этажа, Сеера узнал от живущих там людей, что, к сожалению, управляющего скосила какая-то странная болезнь легких, за год унесшая жизни всей его семьи. Затем добрые горожане поправились и сказали, что один ребенок, которого родила Вирана, все-таки выжил, но девочку забрали какие-то дальние родственники и никто не знает, где она сейчас. Имя ее тоже никому не было известно.
Ни семьи, ни имени, ни дома. Четыре года ушло у мага, чтобы разыскать Марджану Ольну, которая взяла к себе девочку после смерти ее родных. У самой Марджаны было еще два сына и две дочери, жила она небогато, поэтому Сеера почти не удивился, когда к нему вывели худенькую оборванную девочку, вытирающую грязные руки о юбку. Впрочем, остальные дети Ольны выглядели немногим лучше, поэтому Сеера не держал зла на бедную женщину.
У девочки были длинные спутанные волосы непонятного цвета и большие зеленые глаза, яркие и доверчивые. Маленькое чудо улыбнулось во весь свой щербатый рот, и маг чуть улыбнулся в ответ.
- Как твое имя, дитя?
- Мы зовем ее Наргес, - подала голос распластавшаяся на земле Марджана.
- Я пришел, чтобы забрать тебя отсюда, Наргес. Твоя судьба - больше, чем труд земледельца. - Вот и все, что сказал он тогда.
Ничего не спросив и продолжая все так же ослепительно улыбаться, девочка подала ему руку...
К вечеру Сеера привез ее в свой дворец. Первым делом он отмыл девочку от въевшейся грязи и обнаружил, что волосы ее на самом деле ярко-рыжие, почти красные, таких он никогда не видел в расположенной в тропиках Аламейне.
В ту ночь он, задумчивый и серьезный, сидел на постели без сна, глядя в окно, за которым была чернота тропической ночи. Он сделал все как надо, а теперь нужно было обучить эту девочку использовать и контролировать заложенные в ней огромные силы. Ну, что ж, он заодно и проверит свои способности как наставника.
- Сеера-тена... - раздался шепот в темноте спальни. - Вы не спите?..
- Еще нет, Наргес, можешь войти, - разрешил он, отвлекаясь от своих размышлений.
Девочка влезла на широкую постель, улыбаясь и блестя огромными глазищами.
- Сеера-тена, а зачем вы меня взяли? Вы на мне жениться хотите, да?
- Жениться? - Он удивленно приподнял брови, а затем усмехнулся: - О нет. По крайней мере, не сейчас, когда ты еще ребенок.
- Тогда зачем?
- Завтра все узнаешь, хорошо? - Он ласково потрепал рыжую головку.
- Не-а. - Девочка помотала головой. - Сейчас. Я все равно не уйду. - И она собственнически уселась на его коленях, подтверждая свои слова.
- Хорошо, раз ты так хочешь узнать, я буду обучать тебя.
Наргес недоуменно моргнула.
- Чему это?
- Разному. Грамоте, счету, географии... магии.
- Магии! - Зеленые глаза полыхнули в темноте. - Сеера-тена, давайте начнем рано-рано утром. Я все равно не усну всю ночь!
- Не обольщайся, Наргес. - Он мягко улыбнулся. - Ты будешь начинать с самых основ, изучая книги в моей библиотеке. И для начала ты должна хотя бы научиться читать.
- А вы мне читать разве не будете? - похлопала глазами девочка.
- Ну, не всю ведь жизнь. - Сеера осторожно приподнял маленькое тельце и снял со своих колен. - А сейчас иди спать, Наргес. Иначе завтра весь день будешь бродить в полусне.
- А можно я сегодня останусь с вами? - Она с такой надеждой заглянула ему в глаза, что Сеере стало забавно.
- Оставайся, конечно. - Он распахнул накидку из теплого бархата, приглашая Наргес. Она благодарно юркнула под накидку и пристроилась у него под боком, прижавшись всем телом. Сеера накрыл бархатным покрывалом их обоих и легонько поцеловал девочку в макушку. - Спи.
Больше - за все то время, что Наргес жила во дворце, - они ни разу не спали вместе, но память о той ночи долго еще грела покрытое ледяной коркой сердце мага.
Девочка оказалась очень способной. Сеера нарадоваться не мог на ученицу - она схватывала знания и навыки буквально на лету. Постепенно ее магическая сила стала не просто мертвым неистощимым резервом, но ограненным алмазом. Его, Сееры, опыт и умение помогали направить ее потоки в нужное русло, и Наргес слушалась его беспрекословно, честно стараясь выполнить все задания, что он ей давал.
И если сначала эти задания были предназначены для выполнения на его глазах и под его чутким руководством, то, когда ей исполнилось одиннадцать лет, верховный маг (а после гибели царя Джафара на охоте, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО было только несчастным случаем, и регент при малолетнем царевиче, а по факту - безраздельный правитель Аламейны) впервые послал ее в одно из ближайших селений помочь избавиться от насекомых, регулярно пожирающих урожай. После того, как гордая и сияющая ярче солнышка Наргес явилась пред воспитательские очи, Сеера понял, что у него будет достойный преемник, по крайней мере, по части магического таланта.
Наргес была старательной ученицей не только потому, что ей нравилось узнавать что-то новое. Для нее очень важно было его одобрение - это Сеера заметил давно. Если ей удавалось заклинание, которое она отрабатывала в одиночестве долгими днями, она обязательно шла к нему показывать, как у нее получилось. И, показав, смотрела на него с затаенной надеждой во взгляде, словно прося: ну, похвали меня, похвали, что тебе стоит. И, когда результат был хорошим, а он чаще всего именно таким и был, царь-маг неизменно хвалил юную ученицу, замечая, как расцветает она от каждого сказанного им доброго слова.
Все бы ничего - многие дети ищут одобрения, - но вся странность поведения Наргес как ребенка заключалась в том, что мнение остальных для нее ровным счетом ничего не значило. Когда кто-то из министров поджимал губы, глядя, как она практикуется в коридоре, или очередной проситель ласково трепал ее по головке, восхищаясь "такой умной девочкой", Наргес высовывала язык или улыбалась - в зависимости от ситуации - и тут же забывала об этом.
Сеера давно заметил, что ни к одному из его министров или умудренных опытом старцев-советников она не проявляет почтения. Нет, Наргес, конечно, никого специально не оскорбляла и зла не держала тоже ни на кого - она была необыкновенно дружелюбным ребенком, но сам факт того, что старые люди могут посоветовать что-то дельное, никогда не приходил в ее огненно-рыжую голову. Когда она была маленькой, то могла просто подбежать к какому-нибудь вельможе, дернуть его за подол мантии или полу халата, показать язык и броситься убегать. Даже на официальном мероприятии, на которые изредка брал ее Сеера. Впрочем, когда ей исполнилось одиннадцать, на мероприятиях она стала присутствовать регулярно.
Царь давно выделил эту особенность ее характера: она не улыбалась, когда ей было грустно, не притворялась доброжелательной, когда ей не нравился собеседник, а в гневе могла запросто ударить по лицу даже могущественного вельможу. Впрочем, по лицу - это еще ничего. Однажды на очередном приеме Наргес заехала коленом между ног какому-то дико важному послу из далеких северных земель. Он стоически это перенес, даже не склонился, но девочка тогда еще заявила на весь зал, что он похотливый извращенец и его нужно казнить на виду у всего дворца, потому что он пробовал стащить с нее юбку. Такой наглости северный посол не выдержал, гневно выговорил царю, чтобы тот "получше присматривал за дочерью", и вышел из зала. В тот вечер у царя с воспитанницей сразу после приема состоялся серьезный разговор.
- Скажи мне, Наргес, почему ты так груба с теми, кто тебя окружает, - вздохнул Сеера, присаживаясь на колени так, чтобы их с ней лица оказались примерно на одном уровне.
Девочка стояла перед ним, не пытаясь сбросить его руки со своих, и только нервно теребила рукава платья.
- Этот извращенец первый ко мне полез! - обиженно произнесла она. - Я только повернулась, хотела спросить, откуда он приехал, как он тут же начал меня лапать и...
- Я тебе верю, Наргес, и он действительно заслужил тот удар, - улыбнулся Сеера. Воспоминание оказалось довольно забавным. - Но я говорю не о нем. Ты ни в грош не ставишь моих советников, весьма уважаемых в стране людей.
- Ну... им и так хватает уважения, Сеера-тена, - слабо улыбнулась она.
- Я не сомневаюсь, - серьезно кивнул царь. - Но ты оскорбляешь их своим поведением, оскорбляешь абсолютно незаслуженно, ведь они обучают тебя, когда я прошу их об этом. И не желают тебе зла.
- Я знаю, что не желают... - протянула девочка. - Просто они индюки напыщенные, а я этого терпеть не могу.
С ней абсолютно невозможно было оставаться серьезным. Сеера попытался подавить улыбку, чтобы не показывать ребенку дурной пример, но девочка, очевидно, заметила смешинку в уголках его глаз и первой расхохоталась. Она вообще умела очень многое читать по его лицу. Мельчайшего изменения взгляда хватало, чтобы она поняла настроение своего царя. Тревога, радость, грусть, страх, холодный гнев - он научился не показывать своих эмоций окружающим, для которых его лицо всегда оставалось доброжелательно-безмятежным. Не стала исключением и юная воспитанница. Но только на первых порах. Он не определил, когда это случилось, - она стала разбираться в его выражениях, читать по губам, глазам, голосу, жестам. Порой Сеере казалось, она знает его так хорошо, как он сам себя не знает. И нет-нет, да и думалось иногда царю: а вдруг она уже и о проклятии его подозревает. Оно, конечно, пока еще не проявилось, и Сеера надеялся, не проявится хотя бы до того времени, как Наргес повзрослеет. Взваливать на плечи ребенка ношу верховного мага Сеере не хотелось.
- Ну, а кого ты вообще тогда можешь терпеть? - улыбнулся он.
- Вас могу, - уверенно заявила девочка, обвивая ручками его шею.
"Но я ведь тоже притворяюсь, Наргес, больше, чем они", - говорил его взгляд.
"Я знаю, - отвечали ее глаза. - Только не со мной".
Шли годы. Когда Наргес исполнилось четырнадцать, она превратилась в красивую молодую женщину. Невысокая и подвижная, с длинными мускулистыми ногами, широкими бедрами и высокой грудью, она была весьма привлекательна для многочисленных женихов, и Сеера начал присматривать кандидата ей в мужья, намереваясь, через год-два выдать воспитанницу замуж, чтобы не оставлять ее совершенно одну, когда... впрочем, об этом он старался не думать. Он возил Наргес с собой по Аламейне, знакомил ее с наместниками и магами, разрешив ей выбрать того, кто будет по сердцу. Сеера не запретил бы ей выйти и за человека незнатного и небогатого, только бы он пришелся ей по душе. Но воспитанница то ли делала вид, что не подозревает о цели этих поездок, то ли действительно ей никто не нравился, но со всеми претендентами в мужья девушка разговаривала хоть и дружелюбно, но только о том, что касалось дела.
... Они сидели в саду, разбитом возле дворца аширонского наместника. Легкий ветерок трепал кроны причудливых деревьев, вода мелодично журчала в мраморных фонтанах.
- Что ты думаешь о Вальхау? - спросил наконец Сеера.
- О наместнике? - Наргес обрывала одну за другой травинки подле ее ног.
- Да.
- Ничего не думаю, - пожала она плечами. - Он хорошо управляется с подвластной ему территорией. Судя по тому, что вы рассказывали раньше, до него здесь был поставлен абсолютно негодный наместник, так что... господином Вальхау можно восхищаться - поднять Аширон из той грязи, что развел здесь его предшественник - это многого стоит.
Царь улыбнулся.
- Он талантливый маг и просто хороший человек.
- Ну да... - безразлично передернула плечами Наргес. - Только замуж за него не пойду, учтите.
Сеера ласково встрепал огненно-рыжие волосы, как когда-то, в такие далекие, кажется, времена.
- Ты все понимаешь, правда, Наргес?
- Попробуй тут не понять, когда ты каждый месяц видишь по пять перспективных молодых и богатых женихов, с которыми тебя усиленно знакомят, - хмыкнула она.
- Извини, - тихо произнес царь.
- Да нет, я не сержусь, мне нравится знакомиться с новыми людьми, просто я ни за кого из них не собираюсь замуж, вот и все.
- Если это не секрет, почему? Тебе никто не нравится или противна сама мысль о замужестве?
- И то, и другое, - кивнула она.
- Вот как... в таком случае, я не буду тебя заставлять. Решишь сама, когда придет время. Хорошо? - Он с улыбкой заглянул ей в лицо.
- Да, - медленно произнесла девушка. - Хорошо.
Он обнял ее одной рукой за плечи и притянул к себе.
... Он тысячу раз делал так, когда она была маленькой, но сейчас горячая краска вдруг залила ей щеки. Наргес почувствовала, как внутри, начиная от сердца, распространяется по телу приятное тепло. И она застыла, чтобы не пошевелить плечами, накрытыми его рукой.
... "Прости меня, Наргес, - думал он. - Я знаю, что очень жестоко с тобой поступаю, но по-другому не могу. Потому что если я покажу, что мне известно о твоей привязанности, это будет неизмеримо больнее для тебя. Поэтому давай останемся просто хорошими друзьями. Так как скоро, я предчувствую, мы будем лишены и этого".
- Сеера-тена, - тихо произнесла она, - почему вы не женитесь?
Она уже задавала ему этот вопрос - давно, когда была еще ребенком. Тогда он перевел все в шутку, но сейчас Наргес уже не дитя, и ей нужен серьезный ответ. Но ЧТО он может ей сказать?
- Ты еще мала для того, чтобы задумываться об этом, Наргес.
Она вывернулась из его объятий и уставилась на царя горящими гневом глазами.
- Значит, как замуж - так я не мала, а как получить правдивый ответ на свой вопрос - так я еще ребенок! - выпалила она свирепо. - Да что, черт возьми, такого страшного я могу узнать о вас, что вы не хотите мне отвечать!
Сеера вздохнул, прикрыв глаза.
- Хорошо. Я обещаю, что, когда тебе исполнится пятнадцать, ты обо всем узнаешь.
Гнев утих так же быстро, как и вскипел.
- А почему именно пятнадцать? - удивленно спросила она.
- Пусть будет пятнадцать, - мягко произнес он. - Просто ты должна стать еще чуточку старше, чтобы понять то, о чем я буду рассказывать.
- Ладно... - Она была обескуражена и растеряна.
- А сейчас давай поедем отсюда, Наргес, - предложил он, поднимаясь. - Я узнал все, что хотел.
Ровно восемь месяцев прошло с тех пор. И в один солнечный летний день он призвал верховного мага Аламейны, Наргес эль-Эсму, к себе в покои.
Теперь ей было пятнадцать, и она сияла здоровьем, красотой и жизненной силой юности. Наргес могла бы стать олицетворением счастья, если бы не настороженность в глазах, так и не ушедшая с того времени, как она впервые начала подозревать, что за тайны скрывает сдержанная улыбка ее царя и какие мысли роятся в изящной черноволосой голове.
- Присядь. - Сеера кивнул на кресло напротив него, но девушка подошла и устроилась на обитой шелком подушке у его ног. И царь не стал ее прогонять.
- Вы хотели меня видеть, Сеера-тена. - Рыжая головка легла ему на колени. Царь рассеянно погладил пламенеющие пряди.
- Ты просила меня рассказать, почему я не беру себе жену, Наргес.
- Просила. - Она вскинула голову, и на него выжидающе уставились ярко-зеленые глаза. - А вы хотите мне рассказать, Сеера-тена?
- Рано или поздно тебе все равно пришлось бы узнать, и лучше об этом расскажу я, чем правда всплывет сама.
Наргес вперила в него внимательный взгляд, готовясь запомнить все до последнего слова. Его усердная старательная ученица...
- Много лет назад у прадеда царя Джафара было два придворных чародея, два претендента на должность верховного мага. Первым был Мейронг, прозванный Могучим. Вторым был я.
Она кивнула.
- Оба мы отличались большим властолюбием, а, как известно, два лидера не могут мирно сосуществовать, одному из них обязательно необходимо избавиться от другого. Много десятилетий длилось наше противостояние, и, в конце концов, мне удалось сыграть на подозрительности царя Джафара и первым обвинить Мейронга в хищении Меригольдского алмаза - самого драгоценного и магически заряженного камня из государственной казны. Царь, поверив обвинению, велел скормить моего соперника ядовитым насекомым, привязав в джунглях к дереву и оставив так. Никто, кроме меня, не видел, что произошло в том лесу. На самом же деле, когда маг был еще жив и тело его пожирали личинки какой-то мухи, он проклял меня и моих потомков. Затем он умер, и проклятие стало не отвести. "И не будет у тебя другой страсти, кроме жажды крови, и не будет у тебя другой радости, кроме жизни, уходящей из глаз твоих жертв, и не будет у тебя другого покоя, кроме кратковременного насыщения чужой смертью"
Наргес уперлась кулачками ему в колени и выпрямилась так, что их лица оказались на одном уровне. Ее глаза, большие, испуганные, были как никогда близко, и Сеера мог видеть золотистые крапинки в ярко-зеленой радужке.
- И вы... вы... Сеера-тена...
- Нет. - Он покачал головой. - Пока еще нет. Но я чувствую, что мое время близко.
- Но... но... - Она беспомощно моргала, не в силах подобрать слова. - Как же это?
- Я еще не все рассказал тебе, Наргес, - безжалостно продолжал он. - Я не могу снять это проклятие, поэтому к тому времени, когда безумие начнет овладевать мною, я хочу, чтобы все мои дела были улажены и мое наследие оказалось в надежных руках, а знания - в надежной голове. Я не женюсь, чтобы не передать моим детям это проклятие. И, когда я умру, оно исчезнет вместе со мной.
- Умрете? - пискнула она.
- Да. Когда я окончательно впаду в безумие, у меня не останется другого выхода, кроме как умереть. Оставив тебя как свою преемницу, Наргес.
Она нервно рассмеялась.
- Да вы бредите, тена. Как вы себе это представляете? Нет, вы-то, может, и представляете - с тех самых пор, как меня встретили, вы только и делали, что примеривали ко мне роль вашей преемницы, но мне лишь пятнадцать лет, и вы еще не всему меня научили, а хотите, чтобы я, допустив вашу смерть, оставалась тут за главную!! И что мне теперь, забыть обо всех годах, что я прожила с вами?! Обо всех годах, что вы меня воспитывали, обучали?! Просто позволить вам спрыгнуть со скалы и прибрать к рукам вашу власть?! Вам вообще не кажется, что это полный идиотизм - привязать к себе ребенка, а потом сказать ему такое?!!! - Последнюю фразу она прокричала ему в лицо.
- Ты спросила, я ответил, - спокойно произнес Сеера. - Не бойся, это произойдет не сейчас. Но, когда станет слишком поздно, когда я начну убивать всех, кто тебе дорог, кого ты знаешь и любишь, ты сама поймешь, что другого выхода нет. А я... просто предупредил тебя, чтобы мое безумие не стало страшной неожиданностью.
- Ха. Ха. Ха, - раздельно произнесла Наргес. - Кого я знаю и люблю, говорите! Так вот знайте, что никого, кроме вас, я никогда не любила, Сеера-тена, поэтому ваши угрозы на меня не подействуют. Я не позволю вам ни сойти с ума, ни наложить на себя руки. Это ясно? - Она так близко поднесла свое лицо к его, что выдохнула ему в губы.
- Я рассчитываю на тебя, Наргес. - Он обнял ее за плечи и прижал рыжую голову к своей груди. - Обещай мне, что не позволишь никому из моих подданных пострадать.
- Обещаю.
Хитрая формулировка сбила ее с толку, и Сеера облегченно вздохнул. Он знал, что победил и что самый сложный этап пройден. Для него. Но не для нее.
- Этого вашего мага, тена, следовало бы еще в детстве прибить, - пробурчала девушка, уткнувшись лицом ему в грудь. - Вот моду взяли - с людьми что хочешь вытворяют... - Она обняла его за шею и прижалась щекой к его щеке. - Я клянусь, мой царь, я сниму с вас это проклятие. Я очень сильный маг, вы знаете. Я пойду к Владыке Востока, попрошу, чтобы он научил меня, как делать...
- Змеиный царь пытался излечить меня, Наргес, - покачал головой Сеера. - Мы с ним дружили одно время.
- Ну, значит, может, сейчас он нашел способ. Он ведь очень могуществен, правда?
Сеера наклонил голову, заглянув ей в лицо.
- Сильнее нас с тобой.
- Вот видите... я обязательно помогу вам.
- Будем надеяться, Наргес, впереди нас ждет еще несколько спокойных лет, - оптимистично предположил он.
Девушка вздохнула. Она, без сомнения, поняла по голосу, что Сеера не верит ни ей, ни себе.
Наргес постучала в его дверь, когда он еще не начал засыпать. По крайней мере, она очень на это надеялась.
- Войди, пожалуйста! - крикнул Сеера, и девушка осторожно приоткрыла дверь.
- Мой царь, - она села на его кровать, с болью смотря в такое родное, такое любимое лицо, идеально правильное и для несведущего человека - неизменно холодное. - Мой царь, мне очень больно. Вот здесь. - Она прижала раскрытую ладонь к левой груди. - Это неправильно - то, что вы решили. Пожалуйста, тена, не оставляйте меня одну. Вам ведь не хочется на самом деле, чтобы так все было, вы ведь хотите жить, как и всякий человек. Почему вы молчите, тена?
Сеера медленно прикрыл глаза.
- Вот ты и выросла, Наргес. - Изящная бледная рука потянулась к ее голове, взъерошив рыжие волосы, и девушка ощутила на глазах капельки слез.
- Тена... - Она взяла его руку и поднесла к губам. Посмотрела в темно-серые глаза, сочувствующие, такие добрые, такие теплые... и нежные. Неужели он не поймет ее, если она скажет? - Тена... - В этом ведь нет ничего плохого, почему же ты не говоришь? Боишься причинить ему боль невозможностью выполнить твое желание? Нет. Все будет так, как она хочет, и Наргес в этом даже не сомневается. Тогда что? Неужели стыд удерживает ее от этого? Бред... какой стыд, ведь она его с детства знает... - Тена... вы помните, когда я была маленькой... я всегда говорила: "Вот вырасту - выйду замуж за Сееру-тену".
- И я всегда смеялся над этим твоим желанием. - Он улыбнулся, проводя рукой по ее щеке. Наргес вздрогнула - так захотелось ей прижаться лицом к его ладони.
- Я выросла, тена. Последние четыре года я не говорила о своих детских мечтах, но это не значит, что я от них отказалась. Просто, когда мне исполнилось двенадцать, я поняла, что лепет маленькой девочки перерос в нечто более серьезное - в планы на будущее. И больше... я не говорила об этом всякому встречному, потому что зачем раскрывать свои планы тем, кто все равно не поймет, а то и помешать попытается... - Ее голос прервался. Совладав с собой, Наргес заговорила снова: - Мне неважно, какие у вас были цели, когда вы брали меня в воспитанницы. Вы были очень добры ко мне, и, думаю, мне удалось немного скрасить ваше одиночество. Вы ведь очень одиноки в своем проклятии, Сеера-тена. - Она глубоко вздохнула.
Легкая улыбка тронула тонкие губы царя.
- Спасибо за сочувствие, Наргес. Я знаю...
Она прикусила губу, чтобы не расплакаться.
- Я понимаю, как больно.
Да что он вообще мог понимать...
- Прости меня.
И теплые отеческие объятия. Наргес припала к его груди, сотрясаясь в рыданиях. Невозможность быть рядом с любимым человеком - это не так страшно. А вот знать, что ему скоро, совсем скоро будет угрожать безумие и самоубийство - много хуже. Она обнимала его так крепко, словно видела в последний раз. Нет, она обязательно придет попрощаться, когда отправится на поклон к змеиному царю, но это будет уже не совсем то.
- Сеера-тена... обещайте, что возьмете меня в жены, если мне удастся снять ваше проклятие.
- Обещаю, - легко согласился он. И по этой легкости Наргес поняла, что у него нет ни малейшей надежды на исцеление.
Природное упрямство заставило ее сжать зубы. Она найдет способ исцелить своего царя, даже если он абсолютно на это не рассчитывает.
- Извините... я вас расстроила... вам, наверное, и так несладко спится... - Она отстранилась от него, неохотно и медленно. - Можно я сегодня останусь с вами? Буду охранять ваш сон.
- Конечно, ложись. - Сеера, как давно когда-то, откинул одеяло, позволяя ей забраться в постель, нагретую теплом его тела
... Он всегда шел по трупам, сколько себя помнил. "Цель оправдывает средства" - был его девиз по жизни. И он не считал нужным стеснять себя какими-либо ограничениями, будь то общественное мнение или собственная совесть. Да и не было у него совести - выветрилась вся за долгие годы борьбы за власть. Сначала с первым царем, двоюродным братом, затем с его придворным магом-провидцем, с Мейронгом Могучим, наконец.
И все ради чего? Ради любви людей, которых он даже не знает? Да эти люди оставили бы его самого умирать в джунглях, если бы знали, какими путями он, так ими почитаемый, почти боготворимый, добился власти. А может, и не свергли бы, испугались. Только что теперь думать об этом.
Раньше ему казалось, что на свете для него важны только две вещи: власть и народ. Но теперь царь понимал разумом и чувствовал всем безмятежным ледяным сердцем, что это не так. Были вещи важнее власти.
И важнее народа.
- Наргес, - произнес он тихо.
Она открыла глаза сразу же. Она не спала.
- Послушай... Если когда-нибудь перед тобой встанет выбор: идти ради власти по головам или отказаться от власти вообще, вспомни... мой пример.
... Наргес лежала без сна, охраняя покой своего царя, как и обещала. Она всего один раз спала с ним в одной постели, и это было так давно, что ощущение тепла давно забылось. А ведь от его тела шло совершенно особенное тепло, не такое, как от остальных людей. Более... приятное, что ли. Способное обогреть даже сейчас, когда она лежала от него на расстоянии вытянутой руки. Девушка следила в темноте, как опускаются, чуть подрагивая, его веки, как замедляется дыхание, как мерно приподнимается грудь. Протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до черных волос, сетью оплетших подушку.
Это началось в середине ночи. Наргес задремала, поэтому не поняла сразу, что происходит с царем. Сеера дышал тяжело и прерывисто, по бледному лбу градом катился пот, голова перекатывалась на подушке, нижняя губа была закушена, словно от боли, руки комкали простынь. Испуганная, девушка вскинулась на постели и увидела, что глаза царя сужаются, загораясь золотым светом, под верхней губой проступают узкие блистающие клыки, ногти на пальцах вытягиваются и заостряются, отражая скупой лунный свет стальным блеском. Стон, вырвавшийся из его груди, был криком раненного зверя. На какое-то время Наргес застыла пораженная, не в силах предпринять что-либо, как-то остановить это превращение. Наконец, царь затих.
Ненадолго.
Грациозно, как двигался всегда, он соскользнул с постели и неслышной, словно плывущей походкой направился к двери. Золотые глаза жутко сверкали в ночном мраке. Наргес будто очнулась от забытья. Вскочила, прыгнула к царю, намереваясь схватить его за руку, но Сеера одним слитным сильным движением швырнул ее обратно на кровать. Девушка догадывалась, что он станет делать, когда выйдет из спальни, этого допустить она не могла. Отчасти еще из-за данного самому Сеере обещания не позволить его подданным пострадать.
Вскочив снова, девушка бросилась с Сеере и обняла сзади, сцепив руки на его груди.
- Остановись... пожалуйста... - прошептала она, уткнувшись лицом ему в спину. - Я прошу тебя...
Он замер, и Наргес ощутила, как часто бьется его сердце под ее ладонью.
- Пожалуйста...
Сеера глубоко вздохнул, и когти на руках словно бы начали менять форму, снова становясь обычными ногтями.
- Сеера... Сеера, ты слышишь меня... ты меня понимаешь?.. остановись...
Когти окончательно втянулись. В тот момент, когда его пальцы вернулись к прежней форме, царь начал заваливаться набок. Девушка тут же подхватила его, не дав упасть, и положила голову Сееры себе на колени. Он дышал тяжело и глубоко, но ровно. Глаза были закрыты, губы плотно болезненно сжаты, лицо в свете луны показалось восковым.
- Мой царь, - Наргес провела рукой по его влажному лбу, отирая липкий холодный пот, - я сейчас усыплю тебя заклинанием, чтобы ты смог спокойно спать, не боясь превратиться в чудовище. Извини, я вынуждена это сделать, потому что мне нужно срочно покинуть дворец. Это ненадолго. Несколько недель, не больше, пока я не вернусь из пустынь Владыки Востока. А я обязательно вернусь и вылечу тебя. А сейчас спи.
Ее ладони легли ему на лоб. Тихое пение Нарегс разлилось по комнате, заполнило ее, вырываясь в окно, к черной южной ночи, к белой луне. Девушка ощутила, как успокаивается дыхание царя, и завершила песню на тихой протяжной ноте.
- Вот так, - проговорила она нежно, поглаживая его волосы. - Все будет хорошо, мой царь. Все заживет. И в душе, и на теле. Только дождись меня.
И она осторожно приподняла его, чтобы дотащить до постели.
Вовсе не так хотела она проститься с ним на следующее утро. Наргес так много нужно было сказать ему при прощании, но она не сказала ничего, просто сидела рядом на кровати, держала его руку в своей и просила подождать. Разумеется, он не отозвался, но где-то в глубине души девушка была уверена, что Сеера слышит ее.
Затем она велела главному министру заменить царя, временно выполняя за него обязанности регента, а слугам - смотреть за Сеерой, чтобы отследить момент, когда он проснется. Наргес весьма расплывчато представляла, что в таком случае следует предпринять, поэтому просто сказала одному из придворных магов не отходить от царя ни на шаг, если пробудится.
Уходила она с тяжелым сердцем. За себя Наргес была уверена: она вернется, даже если все расстояние ей придется ползти на коленях. Но Сеера - дождется ли ее? Не спрыгнет ли со скалы? Не порежет ли вены? Не примет ли яд?
Ему было около тридцати лет на вид. Но это если судить по лицу, потому что за взглядом его стояли века, которые он прожил, охраняя эту землю. Иногда и от таких, как она. Девушка сглотнула, несмело поклонившись высокому черноглазому мужчине с волосами, заплетенными в две длинные тяжелые косы, ложащиеся на плечи.
- ... твое самое горячее желание, Наргес?
- Я... не совсем понимаю...
- Чего ты хочешь? О чем мечтаешь? Зачем все это делаешь? - Красивые, даже, пожалуй, слишком красивые для того, чтобы казаться обычными, черные глаза испытующе заглядывали ей в лицо.
- А это разве имеет отношение к моему вопросу? - осмелилась произнести она.
- Нет, - почти улыбнулся Царь Змей. - Мне просто интересно.
- Тогда я хочу избавить моего царя от проклятия, - ответила она без запинки, встречая его взгляд.
- Это невозможно, Наргес, тебе ли не знать, - спокойно, почти равнодушно произнес он. - Когда умирает маг, наложивший проклятие, проклятого уже не спасти. Один из основных законов магии, кстати.
- И что, абсолютно ничего нельзя сделать? - В ее голосе слышалась неприкрытая враждебность. Наргес понимала, что не стоит так разговаривать с Владыкой Востока, но усталость от бесплодных поисков давала о себе знать.
- Я этого не утверждаю, - медленно проговорил змеиный царь, пристально рассматривая ее лицо. - Но мне ничего не удалось поделать с этим проклятием, а я куда сильнее и умелее тебя, малютка Наргес.
- А в другом мире может найтись магия, способная исцелить Сееру?
- Магические законы одинаковы для всех миров.
Он усмехнулся.
- У тебя ничего не получится, малютка Наргес. Если ты ни разу не пробовала, да еще и не обладаешь достаточной силой для этого, можешь даже не мечтать.
- Почему это у меня ничего не получится? - обозленно фыркнула Наргес. - Откуда ты знаешь, что я недостаточно сильна?!
- Ты думаешь, мне трудно при первой встрече определить твой уровень? - парировал Владыка Востока. - Ладно. - Он поднял руку. - Я не считаю, что ты достойна Сееры, девочка, но ты уперта и любишь его. Я надеюсь, ты будешь ему надежной опорой и верным слугой. А раз так, послушай мой совет...
Окрыленность Наргес на подходе к дворцу сменила безотчетная тревога. Девушка поневоле замедляла шаг, пытаясь изгнать из головы ужасные видения изуродованного тела Сееры на холодных камнях, окровавленного пола или бездыханного царя на кровати. Наргес ругала себя за эти мысли и ускоряла ходьбу, но не проходило и пяти минут, как она снова замедлялась, опять представляя себе всевозможные ужасы.
Действительность оказалась не настолько ужасна, как воображалось девушке.
Сеера-тена сидел на террасе, выходящей в сад, разбитый рядом с дворцом. Перед ним, склонившись, стоял слуга. Царь обернулся к нему и попросил с улыбкой:
- Принеси мне вина.
Чем-то эта фраза насторожила Наргес и, когда слуга ушел, девушка, до этого скрывавшаяся за стеной, подошла к царю.
- С возвращением, Наргес. - Он улыбнулся ей, кивая, чтобы она присела подле его ног. Девушка опустилась на теплую, нагретую солнцем плиту, подогнув под себя колени. - Как прошло путешествие?
- Удачно. - Она взяла его руку в свои ладони и счастливо посмотрела ему в глаза. - Владыка Востока рассказал мне, как снять проклятие.
Улыбка Сееры сделалась невеселой.
- Я очень часто в последнее время слышу нечто подобное. Кто мне только не говорил, что нашел способ излечить меня. Знала бы ты, Наргес, сколько опытов я на себе поставил, благодаря этим советчикам, - он усмехнулся, - и тебе в том числе. Помнишь это?
Царь достал из рукава свернутый в трубочку листок, исписанный неровным, с сильным нажимом, почерком Наргес. Эту записку девушка положила возле кровати царя, когда отправлялась в пустыню. В ней было несколько заклинаний, которые она вычитала в библиотеке и которые относились к исцеляющей магии.
- И вам ничего не помогло?
- Как видишь. Сегодня ночью приступ случился опять, и я убил мага, дежурившего у моей двери, нескольких стражников и служанку-прачку.
Наргес сильнее сжала его руку.
- Сеера-тена, я уверена, сегодня все изменится. Я точно знаю, что могу вам помочь. Владыка Востока рассказал мне...
- Я это уже слышал, - устало махнул рукой царь.
- Ваше вино, тена. - Это вошел слуга с подносом, на котором стояла высокая бронзовая чаша.
И тут Наргес поняла, что именно ее насторожило.
- Сеера-тена! Вы ведь не пьете вина!
- Сегодня пью, - улыбаясь, ответил он.
До нее вдруг все дошло и все стало понятно. Наргес взглянула на царя, не в силах поверить, что он все-таки решился, вскочила на ноги и встала между царем и слугой, уперев руки в бедра и прожигая последнего яростным взглядом.
- Царь не будет сегодня это пить, - произнесла она свирепо. - Можешь убираться.
Слуга растерянно взглянул на Сееру. Царь кивнул ему на невысокий столик рядом с его креслом.
- Сеера-тена! - взмолилась Наргес. - Не пейте, заклинаю вас! Последний шанс дайте! Ну, не зря же я проделала такой путь, не зря же шла на поклон к Владыке Востока! Неужели за столько лет он не нашел бы способа снимать проклятия!
Царь пристально посмотрел ей в глаза. В них стояли слезы. Наргес готова была броситься на колени, и она бы, несомненно, сделала это, если бы Сеера не поднял руку, останавливая ее. Обернулся к слуге.
- Принеси дарлеи, - велел коротко.
Девушка застыла удивленная. Дарлеи - игра, в которую они играли еще в ее далеком детстве. Тридцать шесть фиугр, небольшая доска, расчерченная на треугольники. Сколько Наргес помнила себя, она никогда не могла победить царя и очень злилась из-за этого. С чего ему взбрело в голову сейчас принести дарлеи? Вспомнить былое перед смертью захотелось?
- Зачем это вам, Сеера-тена? - осторожно поинтересовалась она.
- Ну, ты же утверждаешь, что можешь излечить меня. И я решил дать тебе шанс. Если я выигрываю, то выпиваю отравленное вино. Если выигрываешь ты - можешь испробовать на мне заклинание, которое узнала от Владыки Востока.
Слуга принес доску и сундучок с фигурками. Пока он ходил за еще одним креслом для госпожи, Сеера расставлял фигурки на доске.
- Какими ты будешь играть? - спросил он Наргес.
- Белыми, - отозвалась она.
Царь развернул доску так, чтобы белые фигурки оказались напротив Наргес, а себе взял синие.
Он разрешил ей ходить первой, и Наргес не спешила поскорее сделать ход, как в детстве. Теперь, когда на том же столе стояла чаша с ядом, осмотрительность нужна была больше, чем когда-либо.
"Знала бы, что от этой игры будет зависеть будущее царя Сееры, научилась бы в нее играть", - думала девушка, ставя, наконец, феникса в ближайший белый треугольник.
Царь улыбнулся уголками губ, и его дракон занял место подле ее феникса, еще недостаточно сблизившись, чтобы напасть. "Значит, птичку не трогаем, - размышляла Наргес. - Если дракон приблизится к нему на подходящее расстояние, я смогу следующим своим ходом проглотить его. А вот если я допущу подобную ошибку и следующий ход останется за Сеерой-теной, моему фениксу конец".
Но в ход пошли другие фигуры, а сдвинутые с самого начала феникс и дракон так и остались в том же положении, что и были.
Наргес смотрела не на доску - на Сееру. Играть она так и не научилась, это стало понятно девушке с самых первых ходов. Было такое ощущение, что она вообще впервые видит доску. Оставалось следить за соперником. В этом она преуспела много больше. Да и шутка ли сказать - столько лет вместе, чутко прислушиваясь к настроению друг друга. Она умела чувствовать его эмоции и желания, знала, когда к нему можно подойти с просьбой, а когда лучше оставить в покое и дать побыть наедине с мыслями. Девушка могла отличать малейшие оттенки его чувств по глазам, голосу, жестам, дыханию. Например, когда у него чуть опускаются веки, это значит, что он сдерживает эмоции, неважно, радость или гнев. Когда взгляд устремляется куда-то внутрь себя и становится как бы невидящим, это значит, что царь задумался, причем задумался глубоко. А вот у него дрогнул правый уголок рта. Сеера доволен. Значит, она допустила ошибку. Где?
На доске оставалось уже немного фигур, примерно поровну, но у Наргес все-таки чуть больше. Это могло показаться невероятным, но она выигрывала.
Сеера покусал губу, задумчиво глядя на так и не изменивших положения с начала игры дракона и феникса. Отодвинул свою фигуру от ее, чтобы отсрочить уничтожение или, наоборот, обманом заставить ее приближаться до тех пор, пока она не потеряет бдительность. Наргес осмотрела поле, не обнаружив рядом вражеских фигур, осторожно сдвинула феникса вслед за драконом, оставляя ему меньше пространства для маневра, почти прижимая к краю доски.
Гепард Сееры чуть сдвинулся по направлению к ее единорогу, и девушка едва сдержала ухмылку. Ее феникс не мог пока достать дракона, но с гепардом справиться не составило труда.
Шло время. Количество выбывших фигурок в сундучке неуклонно росло, и под конец игры на доске остались только две - дракон Сееры и феникс Наргес. Оба прижатые к краю, но еще не настолько, чтобы игра зашла в тупик или кто-то один должен был поддаться, чтобы она дошла до логического завершения.
Наргес знала, что нужно было преследовать дракона до угла доски, чтобы потом загнать его в этот угол и не оставить выбора, кроме как сделать последний роковой ход к ней в руки. Вернее, в пасть. Вот только Сеера хитер. Он будет уклоняться до тех пор, пока сам ее не прижмет. Значит, главное правило: не подходить слишком близко и не прижиматься к краю раньше него.
Наргес снова взглянула в лицо Сеере, чтобы прочесть там его следующий ход. Царь выглядел безмятежным, но только выглядел. В полуприкрытых глазах его была видна задумчивость и озадаченность. Никогда еще они с Наргес в этой игре не доходили до финала, где у каждого оставалось бы по одной фигуре. За мгновение до того, как он сделал ход, Наргес поняла, что Сеера собирается уйти от края боком. Взгляд ее мгновенно обежал доску и нашел место, которое в мыслях уже зарезервировал для себя Сеера. У нее был туда прямой доступ, правда, только через два хода. После того, как они оба сделали по ходу, основная борьба разгорелась за угол доски, вернее, место около него.
Последний ход Сееры был к ровному краю доски.
Последний ход Наргес был ему навстречу.
А потом у царя осталось только два пути - и каждый из них вел к фениксу на расстояние, достаточное для того, чтоб быть пожранным.
И дракон Сееры, вставший в левую клетку, был убит фениксом девушки.
Победа была ее.
Автор: Лоринга
Жанр: фэнтези
Состояние: закончен
Содержание: история любви в антураже Древнего Востока
читать дальшеЯ тебя отвоюю у всех земель, у всех небес...
Марина Цветаева
Привязанный к дереву маг смотрел на стоящего перед ним высокого стройного мужчину. Как же он ненавидел... И эти тонкие губы, сложенные сейчас в безмятежную улыбку, и это бледное лицо с идеально правильными чертами, и эти волосы, длинные, черные, к которым, как всегда в шутку утверждал царь, "очень пойдет венец верховного мага". Но больше всего он ненавидел глаза. Темно-серые, почти черные, глаза, в которых он, Мейронг Могучий, видел свою гибель. И сегодня эта гибель смеялась ему в лицо из глаз самого ненавистного в мире человека. Сильного, властного, хитрого, подлого...
- Я проклинаю тебя, Сеера! - закричал Мейронг. - Слышишь, проклинаю! Ты никогда не узнаешь ни счастья, ни покоя и умрешь в тех же муках, что и я!
Безмятежное лицо Сееры Великолепного, его извечного соперника за место верховного мага, ничуть не изменилось. Он продолжал все так же легко улыбаться.
- Не трать попусту сил, Мейронг, - едва ли не ласково посоветовал он. - Они тебе еще пригодятся.
С этими словами Сеера отвернулся от обреченного врага и невозмутимо поплыл прочь. А вслед ему неслось: "Будь ты проклят! Проклят!.."
Но крики вскоре стихли вдали и оставшийся путь из джунглей к царскому дворцу маг проделал в тишине.
- Сеера-тена! - обрадовался царь Джафар, когда маг явился во дворец. - Вы казнили этого обманщика?
- Он получил по заслугам. - Создавалось впечатление, что легкая улыбка никогда не сходила с губ Сееры. - К вечеру возле него соберутся твари джунглей и начнут его пожирать. Думаю, на рассвете мы застанем только обглоданный скелет.
- Отлично, - кивнул царь. - Преступника следует наказать должным образом, чтобы остальным неповадно было впредь красть бриллианты из государственной казны.
- Ты абсолютно прав, великий.
- В благодарность за твою верную службу прими этот венец. - Царь указал жестом на позолоченную шкатулку, стоящую на одном из подлокотников трона.
Темные глаза Сееры удовлетворенно блеснули, но этого блеска не заметил бы никто, даже для Джафара лицо его теперь уже верховного мага было непроницаемо спокойно.
Маг подошел к трону, открыл шкатулку и водрузил на голову золотой обруч с раскрытым золотым веером надо лбом - знаком второй по силе власти в Аламейне.
Первой властью считался царь, но Джафару явно не тягаться было с ним, Сеерой, даже тогда, когда венца верховного мага у него еще не было.
Джафар был горд и надменен. Сеере гордость не мешала путешествовать по стране, общаться с простыми людьми, помогать им своей магией. Сам царской крови, Сеера понимал ответственность за свой народ и свои обязанности старался выполнять по возможности добросовестно.
Джафар был ленив и слаб. Сеера был сильным, властным, прекрасно сознающим, чего он хочет и зачем. Он не ленился в отсутствие царя самостоятельно разбирать жалобы, прошения и донесения, принимать посетителей. Все давно уже говорили (шепотом, конечно же), что Джафару лучше было стать охотником или архитектором, а Сеере - правителем.
Маг, ныне верховный, никогда не употреблял свое могущество во вред народу, а какие там у него дрязги при дворе, людей не интересовало. Таким образом, Сеера, служивший еще прадеду нынешнего царя, имел в своей стране гораздо большую популярность, чем законный правитель. А получив венец верховного мага, он взял практически всю страну в свои руки.
Будь на месте Джафара другой, более сильный человек, магу не удалось бы добиться такой свободы. Но Сеера достаточно служил сильным правителям, чтобы теперь упускать свою выгоду.
Так прошло несколько лет. Не сказать, что эти годы были безоблачными, в конце концов, Аламейна не рай, а цари не боги. Но страна расцветала под властью Сееры. Он был строг, впрочем, как и Джафар, и ни один преступник не избежал справедливого наказания. Впрочем, чаще всего этим наказанием была смерть. Просто кому-то она доставалась менее мучительная, кому-то - более. Например, тем, кто убил из принципа, просто отрубали голову. Предателей, насильников, убийц ради выгоды - тех скармливали тварям джунглей, как печально известного мага.
Кстати, о маге...
... Прошло несколько лет, прежде чем проклятие Мейронга Могучего нашло свою жертву. Сновидец, Сеера увидел свою судьбу однажды ночью. Не в его силах было ее отсрочить, но в его силах - принять все меры и встретить подступающее проклятие лицом к лицу, со спокойной душой.
Как понял верховный маг из своего сна, в запасе у него оставалось около десятка лет, за которые следовало подобрать себе преемника и передать ему все дела. Бросать страну на произвол чародея, которого потом, не посоветовавшись с ним, назначит Джафар, Сеере не хотелось просто до тошноты. Почему-то он был уверен, что нынешний царь ничего хорошего предложить не способен, в том числе и кандидата на должность верховного мага.
Но спешить не следовало. Иначе можно было вообще ничего не добиться. Однажды, ложась спать, Сеера пожелал увидеть во сне того, кого следует избрать себе преемником. И в ту ночь он увидел женщину, что пришла к нему просить помощи для ее мужа. Аура вокруг женщины была настолько яркой, что слепила глаза, однако в самой просительнице искры магии заметно не было. Вероятно, дело было в ребенке, которого будущая мать уже месяцев пять, судя по размерам живота, носила под сердцем.
Сеера проснулся с четким осознанием того, что видел во сне мать своего будущего преемника. Разыскивать эту женщину не имело смысла. Сновидец, маг знал, что рано или поздно, но обязательно вовремя, она придет к нему сама.
Сеера отпустил очередного посетителя и откинулся на спинку трона Джафара, которого заменял сегодня по причине болезни последнего.
- На сегодня все? - спросил он глашатая, объявляющего имя и цель визита каждого входящего.
- Да, тена, - церемонно поклонился тот.
- Вот и хорошо. - Сеера поднялся с трона, потянулся грациозно, словно кошка, встряхнул волосами и снял с головы венец с раскрытым золотым веером надо лбом.
За окном ярко светило солнце, и маг, прикрыв глаза, представил, как хорошо будет выйти сегодня в сад, устроиться с книгой в небольшой, увитой плющом беседке и провести несколько часов в покое и умиротворении. Для него не существовало такого понятия, как "знать слишком много", Сеера отдыхал во время чтения, и огромная дворцовая библиотека содержалась, в основном, ради него одного. Маг жалел иногда, что у него нет детей, которым он мог бы привить такую же любовь к чтению, но он не собирался создавать семью. Проклятие не должно передаться следующим поколениям, и Сеера твердо решил, что на нем его род оборвется. А преемника себе он назначит и так.
Его размышления были прерваны звуком распахиваемых дверей и возмущенным криком глашатая:
- Сеера-тена больше никого не принимает! Приходите завтра!
Сеера открыл глаза и обернулся к дверям. На пороге стояла встрепанная, уставшая с дороги молодая женщина, судя по специфическим формам, беременная. Она была одета просто, но опрятно, волосы заплетены в косу, ноги босы и сбиты до крови. Все это Сеера отметил машинально. В голове его бродили сейчас совершенно другие мысли.
- Пропусти ее, Айнэ, - велел он глашатаю. - И выйди. Сегодня ко мне больше никто не придет, и я не хочу, чтобы меня беспокоили по пустякам.
Айнэ поклонился снова и вышел, прикрыв за собой массивные двери зала.
- Пройдите, пожалуйста, - пригласил посетительницу Сеера. - Вы устали. Присядьте. - Он подал ей пример, усаживаясь на низкий подоконник.
- А... так можно?.. - несмело пробормотала женщина.
- Ну, я же делаю, - улыбнулся он. - Когда никто не видит, правда, но это уже детали.
Она слабо улыбнулась в ответ, присаживаясь на самый краешек подоконника.
- Что привело вас сюда? - дружелюбно поинтересовался маг.
- Сеера-тена... Я Вирана, жена управляющего Альбинои. То маленький городок на границе Аламейны... Я прошу помочь нам. Уже каких только магов не просили - все без толку. Нам осталось только взывать к вашему милосердию...
- Постарайтесь успокоиться, госпожа Вирана, и расскажите, в чем дело, - мягко проговорил он.
- Мой супруг добрый честный человек, у него никогда не было врагов, да и завистников не особенно много. Все были довольны тем, как он управляется с городом... А недавно - полгода назад - его свалила какая-то болезнь. И не пьет - через силу вливаю, и не ест - опять же насильно кормить приходится. Исхудал весь, с постели не встает. А колдуны и ведьмы сделать ничего не могут, только говорят: порча на нем очень сильная, не знаем, как снять. Я прошу вас, я умоляю, все, что попросите, отдам, только спасите моего Калила.
- Хорошо. - Сеера кивнул. - Я сегодня же поеду с вами и осмотрю его.
- Спасибо, тена. - Женщина схватила его руку и благодарно поцеловала. - Я не знаю, как отплатить вам за вашу милость...
- Это не милость, а долг каждого вышестоящего - помогать своим подданным. - Про себя Сеера подумал, что аламейнские маги никуда не годятся и следовало бы поставить на их место учеников своих коллег при дворе. - И все же, - продолжал он, внимательно глядя ей в лицо, - есть кое-что, что вы можете для меня сделать.
- Все, что угодно, тена...
- Ребенка, которого вы носите, - отдайте мне.
Ее брови дрогнули, женщина слегка нахмурилась.
- Что?
- Я уже сейчас вижу в нем огромный магический потенциал. Я хочу воспитать этого мальчика или девочку во дворце и выучить на чародея. Возможно, впоследствии сделать верховным магом Аламейны.
Женщина задумчиво глядела в пол. Видно было, что ей не нравится эта идея, но отказать второму человеку в государстве она не может.
- А мне... можно будет видеться с ним, тена?
- Разумеется. - Он кивнул. - Когда пожелаете. Можете даже жить при дворе вместе с вашей семей, если захотите.
- Вы очень добры, тена.
Маг только улыбнулся уголками губ. Ему нужен был этот ребенок, и совсем несложно оказалось ради него быть добрым и отзывчивым.
На мужа Вираны действительно навели порчу. Достаточно ординарную, но приправленную хорошей порцией ненависти, поэтому ее так трудно было снять тем, к кому несчастная женщина обращалась сначала. Для Сееры это не составило труда, и, когда супруг Вираны впервые за полгода сам попросил принести ему обед, радости женщины не было предела. Маг наложил на Калила защитные чары, чтобы никто уже не смог проклясть его подобным образом, еще раз напомнил Виране о ее обещании и вернулся во дворец...
Когда подошло ей время родить, Сеера прибыл в дом Вираны, чтобы посмотреть на ребенка, который был ему обещан. Это оказалась девочка, маленькая и крикливая. Молодая мать измученно улыбнулась с кровати:
- Но ведь она новорожденная. Если вы сейчас ее заберете, кто накормит ее материнским молоком, кто будет о ней заботиться?
- Я приеду через два года, госпожа Вирана. Если за это время что-нибудь случится... скажите, как вы назовете девочку, чтобы мне не пришлось разыскивать ее слишком долго.
- Не знаю, тена. Это как муж решит. Но мне бы хотелось, чтобы ее звали Наргес.
- Очень хорошо. Спасибо, - как-то задумчиво произнес маг.
Затем легонько дотронулся кончиками пальцев до лба женщины, прогоняя утомленность с ее лица. Вирана удивленно охнула и тут же благодарно посмотрела на мага.
- Оправляйтесь скорее, - улыбнулся он, отходя.
Когда ребенку Вираны должно было исполниться два года, Сеера отправился в Альбиною. Отправился самостоятельно, никого не взяв с собой, и через четыре дня был в небольшом городке.
Однако, подъехав к дому управляющего - высокому белому строению в два этажа, Сеера узнал от живущих там людей, что, к сожалению, управляющего скосила какая-то странная болезнь легких, за год унесшая жизни всей его семьи. Затем добрые горожане поправились и сказали, что один ребенок, которого родила Вирана, все-таки выжил, но девочку забрали какие-то дальние родственники и никто не знает, где она сейчас. Имя ее тоже никому не было известно.
Ни семьи, ни имени, ни дома. Четыре года ушло у мага, чтобы разыскать Марджану Ольну, которая взяла к себе девочку после смерти ее родных. У самой Марджаны было еще два сына и две дочери, жила она небогато, поэтому Сеера почти не удивился, когда к нему вывели худенькую оборванную девочку, вытирающую грязные руки о юбку. Впрочем, остальные дети Ольны выглядели немногим лучше, поэтому Сеера не держал зла на бедную женщину.
У девочки были длинные спутанные волосы непонятного цвета и большие зеленые глаза, яркие и доверчивые. Маленькое чудо улыбнулось во весь свой щербатый рот, и маг чуть улыбнулся в ответ.
- Как твое имя, дитя?
- Мы зовем ее Наргес, - подала голос распластавшаяся на земле Марджана.
- Я пришел, чтобы забрать тебя отсюда, Наргес. Твоя судьба - больше, чем труд земледельца. - Вот и все, что сказал он тогда.
Ничего не спросив и продолжая все так же ослепительно улыбаться, девочка подала ему руку...
К вечеру Сеера привез ее в свой дворец. Первым делом он отмыл девочку от въевшейся грязи и обнаружил, что волосы ее на самом деле ярко-рыжие, почти красные, таких он никогда не видел в расположенной в тропиках Аламейне.
В ту ночь он, задумчивый и серьезный, сидел на постели без сна, глядя в окно, за которым была чернота тропической ночи. Он сделал все как надо, а теперь нужно было обучить эту девочку использовать и контролировать заложенные в ней огромные силы. Ну, что ж, он заодно и проверит свои способности как наставника.
- Сеера-тена... - раздался шепот в темноте спальни. - Вы не спите?..
- Еще нет, Наргес, можешь войти, - разрешил он, отвлекаясь от своих размышлений.
Девочка влезла на широкую постель, улыбаясь и блестя огромными глазищами.
- Сеера-тена, а зачем вы меня взяли? Вы на мне жениться хотите, да?
- Жениться? - Он удивленно приподнял брови, а затем усмехнулся: - О нет. По крайней мере, не сейчас, когда ты еще ребенок.
- Тогда зачем?
- Завтра все узнаешь, хорошо? - Он ласково потрепал рыжую головку.
- Не-а. - Девочка помотала головой. - Сейчас. Я все равно не уйду. - И она собственнически уселась на его коленях, подтверждая свои слова.
- Хорошо, раз ты так хочешь узнать, я буду обучать тебя.
Наргес недоуменно моргнула.
- Чему это?
- Разному. Грамоте, счету, географии... магии.
- Магии! - Зеленые глаза полыхнули в темноте. - Сеера-тена, давайте начнем рано-рано утром. Я все равно не усну всю ночь!
- Не обольщайся, Наргес. - Он мягко улыбнулся. - Ты будешь начинать с самых основ, изучая книги в моей библиотеке. И для начала ты должна хотя бы научиться читать.
- А вы мне читать разве не будете? - похлопала глазами девочка.
- Ну, не всю ведь жизнь. - Сеера осторожно приподнял маленькое тельце и снял со своих колен. - А сейчас иди спать, Наргес. Иначе завтра весь день будешь бродить в полусне.
- А можно я сегодня останусь с вами? - Она с такой надеждой заглянула ему в глаза, что Сеере стало забавно.
- Оставайся, конечно. - Он распахнул накидку из теплого бархата, приглашая Наргес. Она благодарно юркнула под накидку и пристроилась у него под боком, прижавшись всем телом. Сеера накрыл бархатным покрывалом их обоих и легонько поцеловал девочку в макушку. - Спи.
Больше - за все то время, что Наргес жила во дворце, - они ни разу не спали вместе, но память о той ночи долго еще грела покрытое ледяной коркой сердце мага.
Девочка оказалась очень способной. Сеера нарадоваться не мог на ученицу - она схватывала знания и навыки буквально на лету. Постепенно ее магическая сила стала не просто мертвым неистощимым резервом, но ограненным алмазом. Его, Сееры, опыт и умение помогали направить ее потоки в нужное русло, и Наргес слушалась его беспрекословно, честно стараясь выполнить все задания, что он ей давал.
И если сначала эти задания были предназначены для выполнения на его глазах и под его чутким руководством, то, когда ей исполнилось одиннадцать лет, верховный маг (а после гибели царя Джафара на охоте, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО было только несчастным случаем, и регент при малолетнем царевиче, а по факту - безраздельный правитель Аламейны) впервые послал ее в одно из ближайших селений помочь избавиться от насекомых, регулярно пожирающих урожай. После того, как гордая и сияющая ярче солнышка Наргес явилась пред воспитательские очи, Сеера понял, что у него будет достойный преемник, по крайней мере, по части магического таланта.
Наргес была старательной ученицей не только потому, что ей нравилось узнавать что-то новое. Для нее очень важно было его одобрение - это Сеера заметил давно. Если ей удавалось заклинание, которое она отрабатывала в одиночестве долгими днями, она обязательно шла к нему показывать, как у нее получилось. И, показав, смотрела на него с затаенной надеждой во взгляде, словно прося: ну, похвали меня, похвали, что тебе стоит. И, когда результат был хорошим, а он чаще всего именно таким и был, царь-маг неизменно хвалил юную ученицу, замечая, как расцветает она от каждого сказанного им доброго слова.
Все бы ничего - многие дети ищут одобрения, - но вся странность поведения Наргес как ребенка заключалась в том, что мнение остальных для нее ровным счетом ничего не значило. Когда кто-то из министров поджимал губы, глядя, как она практикуется в коридоре, или очередной проситель ласково трепал ее по головке, восхищаясь "такой умной девочкой", Наргес высовывала язык или улыбалась - в зависимости от ситуации - и тут же забывала об этом.
Сеера давно заметил, что ни к одному из его министров или умудренных опытом старцев-советников она не проявляет почтения. Нет, Наргес, конечно, никого специально не оскорбляла и зла не держала тоже ни на кого - она была необыкновенно дружелюбным ребенком, но сам факт того, что старые люди могут посоветовать что-то дельное, никогда не приходил в ее огненно-рыжую голову. Когда она была маленькой, то могла просто подбежать к какому-нибудь вельможе, дернуть его за подол мантии или полу халата, показать язык и броситься убегать. Даже на официальном мероприятии, на которые изредка брал ее Сеера. Впрочем, когда ей исполнилось одиннадцать, на мероприятиях она стала присутствовать регулярно.
Царь давно выделил эту особенность ее характера: она не улыбалась, когда ей было грустно, не притворялась доброжелательной, когда ей не нравился собеседник, а в гневе могла запросто ударить по лицу даже могущественного вельможу. Впрочем, по лицу - это еще ничего. Однажды на очередном приеме Наргес заехала коленом между ног какому-то дико важному послу из далеких северных земель. Он стоически это перенес, даже не склонился, но девочка тогда еще заявила на весь зал, что он похотливый извращенец и его нужно казнить на виду у всего дворца, потому что он пробовал стащить с нее юбку. Такой наглости северный посол не выдержал, гневно выговорил царю, чтобы тот "получше присматривал за дочерью", и вышел из зала. В тот вечер у царя с воспитанницей сразу после приема состоялся серьезный разговор.
- Скажи мне, Наргес, почему ты так груба с теми, кто тебя окружает, - вздохнул Сеера, присаживаясь на колени так, чтобы их с ней лица оказались примерно на одном уровне.
Девочка стояла перед ним, не пытаясь сбросить его руки со своих, и только нервно теребила рукава платья.
- Этот извращенец первый ко мне полез! - обиженно произнесла она. - Я только повернулась, хотела спросить, откуда он приехал, как он тут же начал меня лапать и...
- Я тебе верю, Наргес, и он действительно заслужил тот удар, - улыбнулся Сеера. Воспоминание оказалось довольно забавным. - Но я говорю не о нем. Ты ни в грош не ставишь моих советников, весьма уважаемых в стране людей.
- Ну... им и так хватает уважения, Сеера-тена, - слабо улыбнулась она.
- Я не сомневаюсь, - серьезно кивнул царь. - Но ты оскорбляешь их своим поведением, оскорбляешь абсолютно незаслуженно, ведь они обучают тебя, когда я прошу их об этом. И не желают тебе зла.
- Я знаю, что не желают... - протянула девочка. - Просто они индюки напыщенные, а я этого терпеть не могу.
С ней абсолютно невозможно было оставаться серьезным. Сеера попытался подавить улыбку, чтобы не показывать ребенку дурной пример, но девочка, очевидно, заметила смешинку в уголках его глаз и первой расхохоталась. Она вообще умела очень многое читать по его лицу. Мельчайшего изменения взгляда хватало, чтобы она поняла настроение своего царя. Тревога, радость, грусть, страх, холодный гнев - он научился не показывать своих эмоций окружающим, для которых его лицо всегда оставалось доброжелательно-безмятежным. Не стала исключением и юная воспитанница. Но только на первых порах. Он не определил, когда это случилось, - она стала разбираться в его выражениях, читать по губам, глазам, голосу, жестам. Порой Сеере казалось, она знает его так хорошо, как он сам себя не знает. И нет-нет, да и думалось иногда царю: а вдруг она уже и о проклятии его подозревает. Оно, конечно, пока еще не проявилось, и Сеера надеялся, не проявится хотя бы до того времени, как Наргес повзрослеет. Взваливать на плечи ребенка ношу верховного мага Сеере не хотелось.
- Ну, а кого ты вообще тогда можешь терпеть? - улыбнулся он.
- Вас могу, - уверенно заявила девочка, обвивая ручками его шею.
"Но я ведь тоже притворяюсь, Наргес, больше, чем они", - говорил его взгляд.
"Я знаю, - отвечали ее глаза. - Только не со мной".
Шли годы. Когда Наргес исполнилось четырнадцать, она превратилась в красивую молодую женщину. Невысокая и подвижная, с длинными мускулистыми ногами, широкими бедрами и высокой грудью, она была весьма привлекательна для многочисленных женихов, и Сеера начал присматривать кандидата ей в мужья, намереваясь, через год-два выдать воспитанницу замуж, чтобы не оставлять ее совершенно одну, когда... впрочем, об этом он старался не думать. Он возил Наргес с собой по Аламейне, знакомил ее с наместниками и магами, разрешив ей выбрать того, кто будет по сердцу. Сеера не запретил бы ей выйти и за человека незнатного и небогатого, только бы он пришелся ей по душе. Но воспитанница то ли делала вид, что не подозревает о цели этих поездок, то ли действительно ей никто не нравился, но со всеми претендентами в мужья девушка разговаривала хоть и дружелюбно, но только о том, что касалось дела.
... Они сидели в саду, разбитом возле дворца аширонского наместника. Легкий ветерок трепал кроны причудливых деревьев, вода мелодично журчала в мраморных фонтанах.
- Что ты думаешь о Вальхау? - спросил наконец Сеера.
- О наместнике? - Наргес обрывала одну за другой травинки подле ее ног.
- Да.
- Ничего не думаю, - пожала она плечами. - Он хорошо управляется с подвластной ему территорией. Судя по тому, что вы рассказывали раньше, до него здесь был поставлен абсолютно негодный наместник, так что... господином Вальхау можно восхищаться - поднять Аширон из той грязи, что развел здесь его предшественник - это многого стоит.
Царь улыбнулся.
- Он талантливый маг и просто хороший человек.
- Ну да... - безразлично передернула плечами Наргес. - Только замуж за него не пойду, учтите.
Сеера ласково встрепал огненно-рыжие волосы, как когда-то, в такие далекие, кажется, времена.
- Ты все понимаешь, правда, Наргес?
- Попробуй тут не понять, когда ты каждый месяц видишь по пять перспективных молодых и богатых женихов, с которыми тебя усиленно знакомят, - хмыкнула она.
- Извини, - тихо произнес царь.
- Да нет, я не сержусь, мне нравится знакомиться с новыми людьми, просто я ни за кого из них не собираюсь замуж, вот и все.
- Если это не секрет, почему? Тебе никто не нравится или противна сама мысль о замужестве?
- И то, и другое, - кивнула она.
- Вот как... в таком случае, я не буду тебя заставлять. Решишь сама, когда придет время. Хорошо? - Он с улыбкой заглянул ей в лицо.
- Да, - медленно произнесла девушка. - Хорошо.
Он обнял ее одной рукой за плечи и притянул к себе.
... Он тысячу раз делал так, когда она была маленькой, но сейчас горячая краска вдруг залила ей щеки. Наргес почувствовала, как внутри, начиная от сердца, распространяется по телу приятное тепло. И она застыла, чтобы не пошевелить плечами, накрытыми его рукой.
... "Прости меня, Наргес, - думал он. - Я знаю, что очень жестоко с тобой поступаю, но по-другому не могу. Потому что если я покажу, что мне известно о твоей привязанности, это будет неизмеримо больнее для тебя. Поэтому давай останемся просто хорошими друзьями. Так как скоро, я предчувствую, мы будем лишены и этого".
- Сеера-тена, - тихо произнесла она, - почему вы не женитесь?
Она уже задавала ему этот вопрос - давно, когда была еще ребенком. Тогда он перевел все в шутку, но сейчас Наргес уже не дитя, и ей нужен серьезный ответ. Но ЧТО он может ей сказать?
- Ты еще мала для того, чтобы задумываться об этом, Наргес.
Она вывернулась из его объятий и уставилась на царя горящими гневом глазами.
- Значит, как замуж - так я не мала, а как получить правдивый ответ на свой вопрос - так я еще ребенок! - выпалила она свирепо. - Да что, черт возьми, такого страшного я могу узнать о вас, что вы не хотите мне отвечать!
Сеера вздохнул, прикрыв глаза.
- Хорошо. Я обещаю, что, когда тебе исполнится пятнадцать, ты обо всем узнаешь.
Гнев утих так же быстро, как и вскипел.
- А почему именно пятнадцать? - удивленно спросила она.
- Пусть будет пятнадцать, - мягко произнес он. - Просто ты должна стать еще чуточку старше, чтобы понять то, о чем я буду рассказывать.
- Ладно... - Она была обескуражена и растеряна.
- А сейчас давай поедем отсюда, Наргес, - предложил он, поднимаясь. - Я узнал все, что хотел.
Ровно восемь месяцев прошло с тех пор. И в один солнечный летний день он призвал верховного мага Аламейны, Наргес эль-Эсму, к себе в покои.
Теперь ей было пятнадцать, и она сияла здоровьем, красотой и жизненной силой юности. Наргес могла бы стать олицетворением счастья, если бы не настороженность в глазах, так и не ушедшая с того времени, как она впервые начала подозревать, что за тайны скрывает сдержанная улыбка ее царя и какие мысли роятся в изящной черноволосой голове.
- Присядь. - Сеера кивнул на кресло напротив него, но девушка подошла и устроилась на обитой шелком подушке у его ног. И царь не стал ее прогонять.
- Вы хотели меня видеть, Сеера-тена. - Рыжая головка легла ему на колени. Царь рассеянно погладил пламенеющие пряди.
- Ты просила меня рассказать, почему я не беру себе жену, Наргес.
- Просила. - Она вскинула голову, и на него выжидающе уставились ярко-зеленые глаза. - А вы хотите мне рассказать, Сеера-тена?
- Рано или поздно тебе все равно пришлось бы узнать, и лучше об этом расскажу я, чем правда всплывет сама.
Наргес вперила в него внимательный взгляд, готовясь запомнить все до последнего слова. Его усердная старательная ученица...
- Много лет назад у прадеда царя Джафара было два придворных чародея, два претендента на должность верховного мага. Первым был Мейронг, прозванный Могучим. Вторым был я.
Она кивнула.
- Оба мы отличались большим властолюбием, а, как известно, два лидера не могут мирно сосуществовать, одному из них обязательно необходимо избавиться от другого. Много десятилетий длилось наше противостояние, и, в конце концов, мне удалось сыграть на подозрительности царя Джафара и первым обвинить Мейронга в хищении Меригольдского алмаза - самого драгоценного и магически заряженного камня из государственной казны. Царь, поверив обвинению, велел скормить моего соперника ядовитым насекомым, привязав в джунглях к дереву и оставив так. Никто, кроме меня, не видел, что произошло в том лесу. На самом же деле, когда маг был еще жив и тело его пожирали личинки какой-то мухи, он проклял меня и моих потомков. Затем он умер, и проклятие стало не отвести. "И не будет у тебя другой страсти, кроме жажды крови, и не будет у тебя другой радости, кроме жизни, уходящей из глаз твоих жертв, и не будет у тебя другого покоя, кроме кратковременного насыщения чужой смертью"
Наргес уперлась кулачками ему в колени и выпрямилась так, что их лица оказались на одном уровне. Ее глаза, большие, испуганные, были как никогда близко, и Сеера мог видеть золотистые крапинки в ярко-зеленой радужке.
- И вы... вы... Сеера-тена...
- Нет. - Он покачал головой. - Пока еще нет. Но я чувствую, что мое время близко.
- Но... но... - Она беспомощно моргала, не в силах подобрать слова. - Как же это?
- Я еще не все рассказал тебе, Наргес, - безжалостно продолжал он. - Я не могу снять это проклятие, поэтому к тому времени, когда безумие начнет овладевать мною, я хочу, чтобы все мои дела были улажены и мое наследие оказалось в надежных руках, а знания - в надежной голове. Я не женюсь, чтобы не передать моим детям это проклятие. И, когда я умру, оно исчезнет вместе со мной.
- Умрете? - пискнула она.
- Да. Когда я окончательно впаду в безумие, у меня не останется другого выхода, кроме как умереть. Оставив тебя как свою преемницу, Наргес.
Она нервно рассмеялась.
- Да вы бредите, тена. Как вы себе это представляете? Нет, вы-то, может, и представляете - с тех самых пор, как меня встретили, вы только и делали, что примеривали ко мне роль вашей преемницы, но мне лишь пятнадцать лет, и вы еще не всему меня научили, а хотите, чтобы я, допустив вашу смерть, оставалась тут за главную!! И что мне теперь, забыть обо всех годах, что я прожила с вами?! Обо всех годах, что вы меня воспитывали, обучали?! Просто позволить вам спрыгнуть со скалы и прибрать к рукам вашу власть?! Вам вообще не кажется, что это полный идиотизм - привязать к себе ребенка, а потом сказать ему такое?!!! - Последнюю фразу она прокричала ему в лицо.
- Ты спросила, я ответил, - спокойно произнес Сеера. - Не бойся, это произойдет не сейчас. Но, когда станет слишком поздно, когда я начну убивать всех, кто тебе дорог, кого ты знаешь и любишь, ты сама поймешь, что другого выхода нет. А я... просто предупредил тебя, чтобы мое безумие не стало страшной неожиданностью.
- Ха. Ха. Ха, - раздельно произнесла Наргес. - Кого я знаю и люблю, говорите! Так вот знайте, что никого, кроме вас, я никогда не любила, Сеера-тена, поэтому ваши угрозы на меня не подействуют. Я не позволю вам ни сойти с ума, ни наложить на себя руки. Это ясно? - Она так близко поднесла свое лицо к его, что выдохнула ему в губы.
- Я рассчитываю на тебя, Наргес. - Он обнял ее за плечи и прижал рыжую голову к своей груди. - Обещай мне, что не позволишь никому из моих подданных пострадать.
- Обещаю.
Хитрая формулировка сбила ее с толку, и Сеера облегченно вздохнул. Он знал, что победил и что самый сложный этап пройден. Для него. Но не для нее.
- Этого вашего мага, тена, следовало бы еще в детстве прибить, - пробурчала девушка, уткнувшись лицом ему в грудь. - Вот моду взяли - с людьми что хочешь вытворяют... - Она обняла его за шею и прижалась щекой к его щеке. - Я клянусь, мой царь, я сниму с вас это проклятие. Я очень сильный маг, вы знаете. Я пойду к Владыке Востока, попрошу, чтобы он научил меня, как делать...
- Змеиный царь пытался излечить меня, Наргес, - покачал головой Сеера. - Мы с ним дружили одно время.
- Ну, значит, может, сейчас он нашел способ. Он ведь очень могуществен, правда?
Сеера наклонил голову, заглянув ей в лицо.
- Сильнее нас с тобой.
- Вот видите... я обязательно помогу вам.
- Будем надеяться, Наргес, впереди нас ждет еще несколько спокойных лет, - оптимистично предположил он.
Девушка вздохнула. Она, без сомнения, поняла по голосу, что Сеера не верит ни ей, ни себе.
Наргес постучала в его дверь, когда он еще не начал засыпать. По крайней мере, она очень на это надеялась.
- Войди, пожалуйста! - крикнул Сеера, и девушка осторожно приоткрыла дверь.
- Мой царь, - она села на его кровать, с болью смотря в такое родное, такое любимое лицо, идеально правильное и для несведущего человека - неизменно холодное. - Мой царь, мне очень больно. Вот здесь. - Она прижала раскрытую ладонь к левой груди. - Это неправильно - то, что вы решили. Пожалуйста, тена, не оставляйте меня одну. Вам ведь не хочется на самом деле, чтобы так все было, вы ведь хотите жить, как и всякий человек. Почему вы молчите, тена?
Сеера медленно прикрыл глаза.
- Вот ты и выросла, Наргес. - Изящная бледная рука потянулась к ее голове, взъерошив рыжие волосы, и девушка ощутила на глазах капельки слез.
- Тена... - Она взяла его руку и поднесла к губам. Посмотрела в темно-серые глаза, сочувствующие, такие добрые, такие теплые... и нежные. Неужели он не поймет ее, если она скажет? - Тена... - В этом ведь нет ничего плохого, почему же ты не говоришь? Боишься причинить ему боль невозможностью выполнить твое желание? Нет. Все будет так, как она хочет, и Наргес в этом даже не сомневается. Тогда что? Неужели стыд удерживает ее от этого? Бред... какой стыд, ведь она его с детства знает... - Тена... вы помните, когда я была маленькой... я всегда говорила: "Вот вырасту - выйду замуж за Сееру-тену".
- И я всегда смеялся над этим твоим желанием. - Он улыбнулся, проводя рукой по ее щеке. Наргес вздрогнула - так захотелось ей прижаться лицом к его ладони.
- Я выросла, тена. Последние четыре года я не говорила о своих детских мечтах, но это не значит, что я от них отказалась. Просто, когда мне исполнилось двенадцать, я поняла, что лепет маленькой девочки перерос в нечто более серьезное - в планы на будущее. И больше... я не говорила об этом всякому встречному, потому что зачем раскрывать свои планы тем, кто все равно не поймет, а то и помешать попытается... - Ее голос прервался. Совладав с собой, Наргес заговорила снова: - Мне неважно, какие у вас были цели, когда вы брали меня в воспитанницы. Вы были очень добры ко мне, и, думаю, мне удалось немного скрасить ваше одиночество. Вы ведь очень одиноки в своем проклятии, Сеера-тена. - Она глубоко вздохнула.
Легкая улыбка тронула тонкие губы царя.
- Спасибо за сочувствие, Наргес. Я знаю...
Она прикусила губу, чтобы не расплакаться.
- Я понимаю, как больно.
Да что он вообще мог понимать...
- Прости меня.
И теплые отеческие объятия. Наргес припала к его груди, сотрясаясь в рыданиях. Невозможность быть рядом с любимым человеком - это не так страшно. А вот знать, что ему скоро, совсем скоро будет угрожать безумие и самоубийство - много хуже. Она обнимала его так крепко, словно видела в последний раз. Нет, она обязательно придет попрощаться, когда отправится на поклон к змеиному царю, но это будет уже не совсем то.
- Сеера-тена... обещайте, что возьмете меня в жены, если мне удастся снять ваше проклятие.
- Обещаю, - легко согласился он. И по этой легкости Наргес поняла, что у него нет ни малейшей надежды на исцеление.
Природное упрямство заставило ее сжать зубы. Она найдет способ исцелить своего царя, даже если он абсолютно на это не рассчитывает.
- Извините... я вас расстроила... вам, наверное, и так несладко спится... - Она отстранилась от него, неохотно и медленно. - Можно я сегодня останусь с вами? Буду охранять ваш сон.
- Конечно, ложись. - Сеера, как давно когда-то, откинул одеяло, позволяя ей забраться в постель, нагретую теплом его тела
... Он всегда шел по трупам, сколько себя помнил. "Цель оправдывает средства" - был его девиз по жизни. И он не считал нужным стеснять себя какими-либо ограничениями, будь то общественное мнение или собственная совесть. Да и не было у него совести - выветрилась вся за долгие годы борьбы за власть. Сначала с первым царем, двоюродным братом, затем с его придворным магом-провидцем, с Мейронгом Могучим, наконец.
И все ради чего? Ради любви людей, которых он даже не знает? Да эти люди оставили бы его самого умирать в джунглях, если бы знали, какими путями он, так ими почитаемый, почти боготворимый, добился власти. А может, и не свергли бы, испугались. Только что теперь думать об этом.
Раньше ему казалось, что на свете для него важны только две вещи: власть и народ. Но теперь царь понимал разумом и чувствовал всем безмятежным ледяным сердцем, что это не так. Были вещи важнее власти.
И важнее народа.
- Наргес, - произнес он тихо.
Она открыла глаза сразу же. Она не спала.
- Послушай... Если когда-нибудь перед тобой встанет выбор: идти ради власти по головам или отказаться от власти вообще, вспомни... мой пример.
... Наргес лежала без сна, охраняя покой своего царя, как и обещала. Она всего один раз спала с ним в одной постели, и это было так давно, что ощущение тепла давно забылось. А ведь от его тела шло совершенно особенное тепло, не такое, как от остальных людей. Более... приятное, что ли. Способное обогреть даже сейчас, когда она лежала от него на расстоянии вытянутой руки. Девушка следила в темноте, как опускаются, чуть подрагивая, его веки, как замедляется дыхание, как мерно приподнимается грудь. Протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до черных волос, сетью оплетших подушку.
Это началось в середине ночи. Наргес задремала, поэтому не поняла сразу, что происходит с царем. Сеера дышал тяжело и прерывисто, по бледному лбу градом катился пот, голова перекатывалась на подушке, нижняя губа была закушена, словно от боли, руки комкали простынь. Испуганная, девушка вскинулась на постели и увидела, что глаза царя сужаются, загораясь золотым светом, под верхней губой проступают узкие блистающие клыки, ногти на пальцах вытягиваются и заостряются, отражая скупой лунный свет стальным блеском. Стон, вырвавшийся из его груди, был криком раненного зверя. На какое-то время Наргес застыла пораженная, не в силах предпринять что-либо, как-то остановить это превращение. Наконец, царь затих.
Ненадолго.
Грациозно, как двигался всегда, он соскользнул с постели и неслышной, словно плывущей походкой направился к двери. Золотые глаза жутко сверкали в ночном мраке. Наргес будто очнулась от забытья. Вскочила, прыгнула к царю, намереваясь схватить его за руку, но Сеера одним слитным сильным движением швырнул ее обратно на кровать. Девушка догадывалась, что он станет делать, когда выйдет из спальни, этого допустить она не могла. Отчасти еще из-за данного самому Сеере обещания не позволить его подданным пострадать.
Вскочив снова, девушка бросилась с Сеере и обняла сзади, сцепив руки на его груди.
- Остановись... пожалуйста... - прошептала она, уткнувшись лицом ему в спину. - Я прошу тебя...
Он замер, и Наргес ощутила, как часто бьется его сердце под ее ладонью.
- Пожалуйста...
Сеера глубоко вздохнул, и когти на руках словно бы начали менять форму, снова становясь обычными ногтями.
- Сеера... Сеера, ты слышишь меня... ты меня понимаешь?.. остановись...
Когти окончательно втянулись. В тот момент, когда его пальцы вернулись к прежней форме, царь начал заваливаться набок. Девушка тут же подхватила его, не дав упасть, и положила голову Сееры себе на колени. Он дышал тяжело и глубоко, но ровно. Глаза были закрыты, губы плотно болезненно сжаты, лицо в свете луны показалось восковым.
- Мой царь, - Наргес провела рукой по его влажному лбу, отирая липкий холодный пот, - я сейчас усыплю тебя заклинанием, чтобы ты смог спокойно спать, не боясь превратиться в чудовище. Извини, я вынуждена это сделать, потому что мне нужно срочно покинуть дворец. Это ненадолго. Несколько недель, не больше, пока я не вернусь из пустынь Владыки Востока. А я обязательно вернусь и вылечу тебя. А сейчас спи.
Ее ладони легли ему на лоб. Тихое пение Нарегс разлилось по комнате, заполнило ее, вырываясь в окно, к черной южной ночи, к белой луне. Девушка ощутила, как успокаивается дыхание царя, и завершила песню на тихой протяжной ноте.
- Вот так, - проговорила она нежно, поглаживая его волосы. - Все будет хорошо, мой царь. Все заживет. И в душе, и на теле. Только дождись меня.
И она осторожно приподняла его, чтобы дотащить до постели.
Вовсе не так хотела она проститься с ним на следующее утро. Наргес так много нужно было сказать ему при прощании, но она не сказала ничего, просто сидела рядом на кровати, держала его руку в своей и просила подождать. Разумеется, он не отозвался, но где-то в глубине души девушка была уверена, что Сеера слышит ее.
Затем она велела главному министру заменить царя, временно выполняя за него обязанности регента, а слугам - смотреть за Сеерой, чтобы отследить момент, когда он проснется. Наргес весьма расплывчато представляла, что в таком случае следует предпринять, поэтому просто сказала одному из придворных магов не отходить от царя ни на шаг, если пробудится.
Уходила она с тяжелым сердцем. За себя Наргес была уверена: она вернется, даже если все расстояние ей придется ползти на коленях. Но Сеера - дождется ли ее? Не спрыгнет ли со скалы? Не порежет ли вены? Не примет ли яд?
Ему было около тридцати лет на вид. Но это если судить по лицу, потому что за взглядом его стояли века, которые он прожил, охраняя эту землю. Иногда и от таких, как она. Девушка сглотнула, несмело поклонившись высокому черноглазому мужчине с волосами, заплетенными в две длинные тяжелые косы, ложащиеся на плечи.
- ... твое самое горячее желание, Наргес?
- Я... не совсем понимаю...
- Чего ты хочешь? О чем мечтаешь? Зачем все это делаешь? - Красивые, даже, пожалуй, слишком красивые для того, чтобы казаться обычными, черные глаза испытующе заглядывали ей в лицо.
- А это разве имеет отношение к моему вопросу? - осмелилась произнести она.
- Нет, - почти улыбнулся Царь Змей. - Мне просто интересно.
- Тогда я хочу избавить моего царя от проклятия, - ответила она без запинки, встречая его взгляд.
- Это невозможно, Наргес, тебе ли не знать, - спокойно, почти равнодушно произнес он. - Когда умирает маг, наложивший проклятие, проклятого уже не спасти. Один из основных законов магии, кстати.
- И что, абсолютно ничего нельзя сделать? - В ее голосе слышалась неприкрытая враждебность. Наргес понимала, что не стоит так разговаривать с Владыкой Востока, но усталость от бесплодных поисков давала о себе знать.
- Я этого не утверждаю, - медленно проговорил змеиный царь, пристально рассматривая ее лицо. - Но мне ничего не удалось поделать с этим проклятием, а я куда сильнее и умелее тебя, малютка Наргес.
- А в другом мире может найтись магия, способная исцелить Сееру?
- Магические законы одинаковы для всех миров.
Он усмехнулся.
- У тебя ничего не получится, малютка Наргес. Если ты ни разу не пробовала, да еще и не обладаешь достаточной силой для этого, можешь даже не мечтать.
- Почему это у меня ничего не получится? - обозленно фыркнула Наргес. - Откуда ты знаешь, что я недостаточно сильна?!
- Ты думаешь, мне трудно при первой встрече определить твой уровень? - парировал Владыка Востока. - Ладно. - Он поднял руку. - Я не считаю, что ты достойна Сееры, девочка, но ты уперта и любишь его. Я надеюсь, ты будешь ему надежной опорой и верным слугой. А раз так, послушай мой совет...
Окрыленность Наргес на подходе к дворцу сменила безотчетная тревога. Девушка поневоле замедляла шаг, пытаясь изгнать из головы ужасные видения изуродованного тела Сееры на холодных камнях, окровавленного пола или бездыханного царя на кровати. Наргес ругала себя за эти мысли и ускоряла ходьбу, но не проходило и пяти минут, как она снова замедлялась, опять представляя себе всевозможные ужасы.
Действительность оказалась не настолько ужасна, как воображалось девушке.
Сеера-тена сидел на террасе, выходящей в сад, разбитый рядом с дворцом. Перед ним, склонившись, стоял слуга. Царь обернулся к нему и попросил с улыбкой:
- Принеси мне вина.
Чем-то эта фраза насторожила Наргес и, когда слуга ушел, девушка, до этого скрывавшаяся за стеной, подошла к царю.
- С возвращением, Наргес. - Он улыбнулся ей, кивая, чтобы она присела подле его ног. Девушка опустилась на теплую, нагретую солнцем плиту, подогнув под себя колени. - Как прошло путешествие?
- Удачно. - Она взяла его руку в свои ладони и счастливо посмотрела ему в глаза. - Владыка Востока рассказал мне, как снять проклятие.
Улыбка Сееры сделалась невеселой.
- Я очень часто в последнее время слышу нечто подобное. Кто мне только не говорил, что нашел способ излечить меня. Знала бы ты, Наргес, сколько опытов я на себе поставил, благодаря этим советчикам, - он усмехнулся, - и тебе в том числе. Помнишь это?
Царь достал из рукава свернутый в трубочку листок, исписанный неровным, с сильным нажимом, почерком Наргес. Эту записку девушка положила возле кровати царя, когда отправлялась в пустыню. В ней было несколько заклинаний, которые она вычитала в библиотеке и которые относились к исцеляющей магии.
- И вам ничего не помогло?
- Как видишь. Сегодня ночью приступ случился опять, и я убил мага, дежурившего у моей двери, нескольких стражников и служанку-прачку.
Наргес сильнее сжала его руку.
- Сеера-тена, я уверена, сегодня все изменится. Я точно знаю, что могу вам помочь. Владыка Востока рассказал мне...
- Я это уже слышал, - устало махнул рукой царь.
- Ваше вино, тена. - Это вошел слуга с подносом, на котором стояла высокая бронзовая чаша.
И тут Наргес поняла, что именно ее насторожило.
- Сеера-тена! Вы ведь не пьете вина!
- Сегодня пью, - улыбаясь, ответил он.
До нее вдруг все дошло и все стало понятно. Наргес взглянула на царя, не в силах поверить, что он все-таки решился, вскочила на ноги и встала между царем и слугой, уперев руки в бедра и прожигая последнего яростным взглядом.
- Царь не будет сегодня это пить, - произнесла она свирепо. - Можешь убираться.
Слуга растерянно взглянул на Сееру. Царь кивнул ему на невысокий столик рядом с его креслом.
- Сеера-тена! - взмолилась Наргес. - Не пейте, заклинаю вас! Последний шанс дайте! Ну, не зря же я проделала такой путь, не зря же шла на поклон к Владыке Востока! Неужели за столько лет он не нашел бы способа снимать проклятия!
Царь пристально посмотрел ей в глаза. В них стояли слезы. Наргес готова была броситься на колени, и она бы, несомненно, сделала это, если бы Сеера не поднял руку, останавливая ее. Обернулся к слуге.
- Принеси дарлеи, - велел коротко.
Девушка застыла удивленная. Дарлеи - игра, в которую они играли еще в ее далеком детстве. Тридцать шесть фиугр, небольшая доска, расчерченная на треугольники. Сколько Наргес помнила себя, она никогда не могла победить царя и очень злилась из-за этого. С чего ему взбрело в голову сейчас принести дарлеи? Вспомнить былое перед смертью захотелось?
- Зачем это вам, Сеера-тена? - осторожно поинтересовалась она.
- Ну, ты же утверждаешь, что можешь излечить меня. И я решил дать тебе шанс. Если я выигрываю, то выпиваю отравленное вино. Если выигрываешь ты - можешь испробовать на мне заклинание, которое узнала от Владыки Востока.
Слуга принес доску и сундучок с фигурками. Пока он ходил за еще одним креслом для госпожи, Сеера расставлял фигурки на доске.
- Какими ты будешь играть? - спросил он Наргес.
- Белыми, - отозвалась она.
Царь развернул доску так, чтобы белые фигурки оказались напротив Наргес, а себе взял синие.
Он разрешил ей ходить первой, и Наргес не спешила поскорее сделать ход, как в детстве. Теперь, когда на том же столе стояла чаша с ядом, осмотрительность нужна была больше, чем когда-либо.
"Знала бы, что от этой игры будет зависеть будущее царя Сееры, научилась бы в нее играть", - думала девушка, ставя, наконец, феникса в ближайший белый треугольник.
Царь улыбнулся уголками губ, и его дракон занял место подле ее феникса, еще недостаточно сблизившись, чтобы напасть. "Значит, птичку не трогаем, - размышляла Наргес. - Если дракон приблизится к нему на подходящее расстояние, я смогу следующим своим ходом проглотить его. А вот если я допущу подобную ошибку и следующий ход останется за Сеерой-теной, моему фениксу конец".
Но в ход пошли другие фигуры, а сдвинутые с самого начала феникс и дракон так и остались в том же положении, что и были.
Наргес смотрела не на доску - на Сееру. Играть она так и не научилась, это стало понятно девушке с самых первых ходов. Было такое ощущение, что она вообще впервые видит доску. Оставалось следить за соперником. В этом она преуспела много больше. Да и шутка ли сказать - столько лет вместе, чутко прислушиваясь к настроению друг друга. Она умела чувствовать его эмоции и желания, знала, когда к нему можно подойти с просьбой, а когда лучше оставить в покое и дать побыть наедине с мыслями. Девушка могла отличать малейшие оттенки его чувств по глазам, голосу, жестам, дыханию. Например, когда у него чуть опускаются веки, это значит, что он сдерживает эмоции, неважно, радость или гнев. Когда взгляд устремляется куда-то внутрь себя и становится как бы невидящим, это значит, что царь задумался, причем задумался глубоко. А вот у него дрогнул правый уголок рта. Сеера доволен. Значит, она допустила ошибку. Где?
На доске оставалось уже немного фигур, примерно поровну, но у Наргес все-таки чуть больше. Это могло показаться невероятным, но она выигрывала.
Сеера покусал губу, задумчиво глядя на так и не изменивших положения с начала игры дракона и феникса. Отодвинул свою фигуру от ее, чтобы отсрочить уничтожение или, наоборот, обманом заставить ее приближаться до тех пор, пока она не потеряет бдительность. Наргес осмотрела поле, не обнаружив рядом вражеских фигур, осторожно сдвинула феникса вслед за драконом, оставляя ему меньше пространства для маневра, почти прижимая к краю доски.
Гепард Сееры чуть сдвинулся по направлению к ее единорогу, и девушка едва сдержала ухмылку. Ее феникс не мог пока достать дракона, но с гепардом справиться не составило труда.
Шло время. Количество выбывших фигурок в сундучке неуклонно росло, и под конец игры на доске остались только две - дракон Сееры и феникс Наргес. Оба прижатые к краю, но еще не настолько, чтобы игра зашла в тупик или кто-то один должен был поддаться, чтобы она дошла до логического завершения.
Наргес знала, что нужно было преследовать дракона до угла доски, чтобы потом загнать его в этот угол и не оставить выбора, кроме как сделать последний роковой ход к ней в руки. Вернее, в пасть. Вот только Сеера хитер. Он будет уклоняться до тех пор, пока сам ее не прижмет. Значит, главное правило: не подходить слишком близко и не прижиматься к краю раньше него.
Наргес снова взглянула в лицо Сеере, чтобы прочесть там его следующий ход. Царь выглядел безмятежным, но только выглядел. В полуприкрытых глазах его была видна задумчивость и озадаченность. Никогда еще они с Наргес в этой игре не доходили до финала, где у каждого оставалось бы по одной фигуре. За мгновение до того, как он сделал ход, Наргес поняла, что Сеера собирается уйти от края боком. Взгляд ее мгновенно обежал доску и нашел место, которое в мыслях уже зарезервировал для себя Сеера. У нее был туда прямой доступ, правда, только через два хода. После того, как они оба сделали по ходу, основная борьба разгорелась за угол доски, вернее, место около него.
Последний ход Сееры был к ровному краю доски.
Последний ход Наргес был ему навстречу.
А потом у царя осталось только два пути - и каждый из них вел к фениксу на расстояние, достаточное для того, чтоб быть пожранным.
И дракон Сееры, вставший в левую клетку, был убит фениксом девушки.
Победа была ее.
@темы: легенда, преданность